Конец главы
Шрифт:
– Блор!
– Да, мисс Динни?
– Будьте так любезны, скажите мне по секрету, кто самый известный ростовщик в Лондоне?
Удивленный, но бесстрастный, - в наши дни у любого может явиться необходимость что-нибудь заложить, - дворецкий опустил кофейную машину на верхний конец стола и погрузился в размышления.
– Что ж, мисс Динни, есть, конечно, Эттенборо, но я слышал, что знатные люди обращаются к некоему Феруэну на Саут-Молтон-стрит. Могу разыскать вам адрес по телефонной книге. Говорят, он человек надежный
– Великолепно, Блор! У меня еще один вопрос...
– Какой, мисс?
– Да так... Блор, назвали бы вы... назвать ли мне свое имя?
– Нет, мисс Динни. Осмелюсь посоветовать: назовите имя моей жены и дайте наш адрес. Если нужно будет что-нибудь передать, я вам позвоню и никто ничего не узнает.
– Ох, вы сняли с меня такую тяжесть! А миссис Блор не станет возражать?
– Что вы, мисс, она будет рада услужить вам. Если угодно, я сам все сделаю вместо вас.
– Благодарю, Блор, но боюсь, что мне придется сделать это самой.
Дворецкий погладил себя по подбородку и взглянул на Динни; взгляд его показался ей благожелательным, но чуть-чуть насмешливым.
– Смотрите, мисс, даже с лучшими из них надо держаться, я бы сказал, малость свысока. Если этот не даст настоящей цены, найдутся другие.
– Страшно признательна вам, Блор. Я извещу вас, если с ним ничего не выйдет. Половина девятого - это не слишком рано?
– Мне говорили, это самое подходящее время: вы застанете его свежим и сердечным.
– Какой вы милый, Блор!
– Я слышал, он человек понимающий и сразу узнает, когда к нему заходит леди. Он вас не спутает с разными вертихвостками.
Динни приложила палец к губам:
– Ручайтесь головой, Блор...
– О, тайна абсолютная, мисс. Мистер Майкл и вы всегда были моими любимцами.
– А вы моим, Блор.
В эту минуту вошел ее отец. Динни взялась за "Тайме", Блор удалился.
– Хорошо спалось, папа?
Генерал кивнул.
– Как мамина голова?
– Лучше. Мать спустилась к завтраку. Мы решили, что нет смысла Зря убиваться, Динни.
– Конечно, нет, дорогой. Как ты думаешь, можно нам позавтракать?
– Эм не выйдет к столу. Лоренс завтракает в восемь. Завари кофе.
Динни, разделявшая пристрастие тетки к хорошему кофе, благоговейно взялась за работу.
– Как Джин?
– неожиданно спросил генерал.
– Она переедет к нам?
– Вряд ли, папа: у нас ей было бы слишком тяжело. Думаю, что в одиночку она лучше справится. Будь я на ее месте, я так бы и сделала.
– Бедная девочка! Мужества, во всяком случае, у нее хватает. Рад, что Хьюберт женился на смелой девушке. У всех Тесбери сердце на месте. Я знавал в Индии одного из ее дядей. Смелый парень. Командовал полком, турки на него молились. Подожди-ка, где он убит?
Динни еще ниже склонилась над кофе.
Около половины девятого она вышла из дому, надев
Динни незаметно провела языком по губам.
– Насколько я слышала, вы так любезны, что ссужаете деньги под ювелирные изделия.
– Совершенно верно, мадам.
Джентльмен был седой, лысоватый, довольно краснолицый, глаза светлые. Он взглянул на нее через пенсне, которое держал в руке, водрузил его на нос, придвинул к столу стул, сделал приглашающий жест и вернулся на свое место.
– Мне нужно порядочно - пятьсот фунтов, - сказала девушка и улыбнулась.
– У меня фамильная вещь, очень недурная.
Оба джентльмена, не вставая, поклонились.
– И деньги мне нужны немедленно: мне предстоит платеж. Вот она.
Динни вынула подвеску из сумочки, развернула, положила на стол и подвинула к ним. Затем, вспомнив, что держаться надо "малость свысока", откинулась назад и заложила ногу на ногу.
Оба джентльмена с минуту смотрели на подвеску, не шевелясь и не говоря ни слова. Затем второй из них выдвинул ящик стола и вынул лупу. Пока он разглядывал подвеску, первый - Динни чувствовала это - разглядывал девушку. Очевидно, предположила она, у них принято такое разделение труда. Интересно, кого они сочтут более подлинной - ее или драгоценность? У Динни слегка перехватило дыхание, но она не опустила чуть приподнятых бровей и не подняла приспущенных ресниц.
– Это ваша собственность, мадам?
– спросил первый джентльмен.
Снова вспомнив старую школьную поговорку, Динни подчеркнуто бросила:
– Да.
Второй джентльмен отложил лупу и взял подвеску в руку, словно прикидывая, сколько она весит.
– Недурна, - сказал он, - старомодна, но недурна. А на какой срок желательно вам получить деньги?
Динни, у которой на этот счет не было никаких соображений, храбро ответила:
– На полгода. Но думаю, что смогу выкупить раньше.
– Вот как? Вы сказали - пятьсот?
– Совершенно верно.
– Если вы не возражаете, мистер Бонди, - сказал второй джентльмен, я согласен.
Динни подняла глаза на мистера Бонди. Неужели он скажет: "Нет, она мне только что солгала"? Однако тот лишь выпятил верхнюю губу, поклонился девушке и произнес:
– Нисколько.
"Интересно, - подумала девушка, - всегда они верят тому, что слышат, или, наоборот, никогда. Впрочем, все равно - подвеска у них. Это не они мне, а я, или, вернее, Джин, должна им верить".