Конец игры, или личные счеты Кремнева

Незнанский Фридрих Евсеевич

Шакал вскочил на ноги и снова нажал на спусковой крючок. И снова осечка.

Шакал матерно выругался, повернулся и побежал по аллее.

Егор поднялся на ноги и, пошатываясь, как пьяный, бросился за убийцей. Он словно обезумел, превратился в глухую и слепую ярость.

Отбежав

метров на десять и остановившись возле пивного ларька, Шакал снова вскинул пистолет. Стоя к ларьку спиной, он не заметил, как из-за ларька вывернул человек. Увидев пистолет и бегущего по аллее Егора, человек крикнул, привлекая внимание Шакала, и побежал к нему.

Шакал, повинуясь импульсу, повернулся к незнакомцу и нажал на спусковой крючок. На этот раз осечки не было. Выстрел оглушительно рявкнул в безлюдном парке.

Незнакомец взмахнул руками и упал на аллею.

Шакал потерял всего пару секунд, но эта потеря оказалась невосполнимой. Егор одним прыжком преодолел несколько метров, отделяющих его от противника, вышиб пистолет, повалил Шакала на асфальт и сомкнул холодные пальцы не его жилистом горле.

Шакал забился на асфальте, как выброшенная на берег рыба. Он дергал головой, бил Егора руками, пинал его, но все было бесполезно. Вскоре тело Шакала выгнулось дугой, словно через него пропустили электрический заряд, он дернулся в последний раз и — обмяк.

Егору понадобилось большое усилие, чтобы разомкнуть судорожно стиснутые на горле Шакала пальцы. Он поднялся на ноги, ошалело тряхнул головой, как пьяный, пытающийся протрезветь, повернул голову и увидел распростертого на асфальте незнакомца.

— Эй! — окликнул он. — Эй, ты жив?

Егор поднялся на

ноги, подошел к незнакомцу, нагнулся и перевернул его на спину. Длинные седые волосы старика, выбившись из «конского хвоста», разметались по асфальту. В груди у него зияла рана, и из нее толчками вытекала кровь.

— Черт! — выругался Егор и быстро присел рядом со стариком. — Держись, отец, — тихо проговорил он, доставая из кармана платок.

Егор быстро смял платок и заткнул им дыру в груди старика. Сверху прижал платок основанием ладони. Другой рукой достал мобильник и быстро набрал номер.

— Алло, «скорая»? Тут человек с огнестрельным ранением в грудь!.. Да, записывайте!..

Егор продиктовал координаты и убрал телефон. Старик что-то пробормотал. Егор наклонил ухо к его губам и услышал:

— Я рядом… Я всегда… рядом…

— Да-да, отец, ты рядом, — кивнул Кремнёв. — Держись, «скорая» уже едет.

На асфальте, рядом со стариком, что-то поблескивало. Егор присмотрелся и увидел, что это две золотые сережки. Егор сгреб их с асфальта. Секунду или две Кремнёв растерянно смотрел на серьги, потом лицо его дрогнуло, и он решительно сунул серьги в карман.

Старик застонал.

— Эй, приятель, держись! — Свободной рукой Егор откинул с лица старика длинную седую прядь. — Все будет хорошо, отец, все будет хорошо.

Из горла старика вырвался хриплый, протяжный вздох, похожий на вздох облегчения. Потом взгляд его остановился, а на губах застыла странная улыбка, которую при иных обстоятельствах вполне можно было бы назвать счастливой.