Конец игры
Шрифт:
— А ты прав! Мы-то на что! Почему бы, в самом деле, самим не разобраться? У меня у самого накопилось порядочно вопросов…
— Вот и славно! Ты уже выбрал себе образ?
— Это дело недолгое.
— Ну, так и я готов!
Утром следующего дня рыбаки из Ордикеафа, вышедшие, как обычно, на лов на реку Астимол были поражены невиданным зрелищем. Прямо из зарослей густого камыша, где никого никогда не видели, кроме уток, вдруг выплыла лодка. Да какая! Вся разбитая, дырявая, почти без дна. Но и без вёсел эта лодка плыла так ровно и быстро, будто её тянули под водой крокодилы. А сидели в лодке двое. Один маленький
— Да ловим потихоньку! Боги помогают! — отвечает тут один.
— Потихоньку — неинтересно! — пищит коротышка. — Раз потихоньку, значит плохо помогают! Вот сейчас я тебе помогу!
Рыбаки, ясное дело, в смех. — Помог тут один такой, до сих пор по дну гуляет!
Ну, смеются, смеются, а тут раз — у того самого рыбака, что с ними говорил, прямо возле лодки рыбья голова вылезает. С четверть лодки, не меньше. Рот разинула: — «Потихоньку — неинтересно», — говорит. Да как сиганёт прямо в лодку. Ну, лодка-то, ясное дело, вверх дном, рыбак — в воду бултых! Остальные — кто куда! Так вот", — закончил свой рассказ старый рыбак, собравший возле себя добрую половину всех посетителей харчевни.
— Врёшь ты всё! — брезгливо отреагировал тощий башмачник, поднимаясь из-за стола. — Знаем мы эти ваши рыбацкие истории.
— Сам видел, клянусь богами! — стукнул старик кулаком по столу.
— У нас теперь в Ордикеафе кого только не встретишь. Как началось всё это… Эх, жизнь наша тяжкая… — вступила в разговор хозяйка, забирая со стола пустые глиняные кружки. Как был в городе порядок — людей по всем улицам не вешали, и дома не грабили, и всякие такие в разбитых лодках не плавали. Я не удивлюсь, если эти малохольные и к нам зайдут горло промочить! Уж такого за последнее время насмотрелись!… — Хозяйка направилась было к стойке, но вдруг застыла, раскрыв рот и держа на вытянутой руке тяжёлый кувшин. В дверях харчевни показались они. Те самые — лысый коротышка и второй, высокий.
Как ни в чём не бывало, они прошли через всю харчевню и уселись за пустым столом у стенки.
— Что угодно? — спросила хозяйка, боязливо приблизившись к новым посетителям.
— Что нам может быть угодно? — философически закатил свои маленькие глазки коротышка. Если ты исполнишь то, что нам угодно, твою статую отольют из чистого золота и поставят в храм вместо…
— Не слушай его, это он так… — прогудел высокий, — принеси печёной рыбы и пива. А там видно будет.
— Ну вот, люди как люди, — шепнул кто-то из компании, — и ничего особенного.
— Может, в кости сыграем? — обратился к прибывшим молодцеватый франт, обыгравший сегодня человек десять и вконец обнаглевший от везения.
— В кости? Ну,
— Ставлю три вирга. Для начала, — заявил на ходу игрок, подсаживаясь к столу. Большая часть компании тихо и, как им казалось, незаметно последовала за ним, плотно обступив стол.
Игрок долго тряс кости в стаканчике.
— Две шестёрки! — с довольным видом провозгласил он. Ему определённо продолжало везти.
Коротышка, с азартом запихнув в рот кусок белого, сдобренного специями рыбьего мяса, небрежно наподдал пальцем стаканчик с костями.
— Шесть и семь!!
— Вот это да!
— Костей с семёркой не бывает! — загомонили вокруг сразу несколько голосов.
— Не может быть! — шептал игрок, поедая глазами костяшки. — Десять лет я играю этими костями…
— Вот и доигрался! — ехидно вставил кто-то из-за его головы.
— Какой бес нарисовал здесь седьмое очко? — продолжал недоумевать проигравший.
— Какой бес? Ну, это не твоё дело, приятель, — пояснил коротышка, прожевав, наконец, рыбу. — В чётных числах всегда чего-то не хватает, верно? — заговорил он с учительским видом.
— Вот, к одной точке добавить нечего. Ей самой себя хватает. Может, она весь мир в себе стянула? А вот где две точки, там уже хочется поставить третью, верно? Тогда опять добавить нечего — всё завершено. Где четыре — там и пять. А где шесть — там и семь. Чего уж тут удивляться?
— Так это ты на моих костях пририсовал? Значит твой выигрыш незаконный!
— На твоих костях? На твоих костях, приятель, — пищал коротышка, сражаясь с очередным куском рыбы, стоят совсем другие числа — тридцать четыре и два. Не совсем ровно, но так уж выходит! Понял, да?
Игрок, которому было тридцать четыре года, побледнел и осёкся.
— А два это… — наконец вымолвил он, облизывая пересохшие губы.
— Точно! — кивнул коротышка, отбросив в сторону рыбий хребет и упрятав пол-лица за днищем пивной кружки. — Через два года все смогут рассмотреть твои кости поближе, хотя не думаю, что это будет очень интересно. Ну, а чтоб ты не расстраивался… — коротышка резко дунул на костяшку сдул с неё седьмое очко.
— Нет, лучше даже так! — он схватил костяшку, дунул на неё сильнее и торжественным жестом вернул остолбеневшему игроку совершенно чистый кубик.
— Я сейчас, — пролепетал игрок, робко поднимаясь из-за стола.
— Куда же ты? — с театральной кротостью в тяжёлом глухом голосе спросил высокий. — А то б сыграли ещё.
Но игрок широким, переходящим в бег шагом уже уносил ноги из харчевни.
— Эй, деньги свои забери, честно заработанные! — крикнул ему вдогонку коротышка, расправляясь с сырной лепёшкой.
— Со мной сыграй! — сурово заявил подошедший воин-десятник из гвардии Данвигарта. — На эти три вирга. Только без костей — на пальцах. Посмотрю я, что вы за птицы такие.
— Разве мы птицы? — спросил коротышка у своего спутника.
Тот многозначительно покачал головой.
— Ну что, играем? — зловеще спросил воин. — Раз, два…
Немая сцена длилась долго. На руке десятника было разжато четыре пальца, на руке странного гостя — семь. Семь длинных смуглых пальцев с длинными узкими ногтями. Под неотрывными взглядами компании ногти стали вытягиваться и превращаться в острые стальные наконечники.