Конец игры
Шрифт:
Профессор хитро улыбнулся.
– С тех пор как невидимая сила атакует четыре раза в день, я устроил себе здесь постоянное убежище. Сила не может проникнуть через свинец. Это уже неоднократно подтверждалось.
– Франкенштейн шагнул в комнату.
– Здесь я могу спокойно работать в одиночестве и обдумывать способы спасения Ситналты.
Комната была до отказа заполнена инструментами и подручным материалом: листовым металлом, блоками, металлическими трубками, какими-то приборами, стеклянными сферами, переключателями и медной проволокой. Коробки, набитые
Вейлрет ничего не мог понять во всем этом бардаке. Брил зачем-то пошарил на столе.
– Ничего не трогать!
– наказал Франкенштейн.
В центре комнаты, поддерживаемая огромными блоками, стояла большая квадратная рама, на которую Франкенштейн навесил сеть из кабелей и шкивов. Пять цилиндров, столь же длинных и толстых, как его нога, торчали вверх и были согнуты посередине. Вейлрет повертел головой и наконец стал кое-что понимать. Металлический каркас и пять цилиндров больше всего походили на руку, причем размером с его собственное тело.
– Что все это такое?
– спросил он, глядя на центральную раму и на разбросанные приборы.
Франкенштейн с победоносным видом пошлепал по обрубку металлической руки и достал рулон бумаги. Он поднес его край к пробковой доске, прилаженной к стене, развернул и пришпилил внизу булавкой. Нижний край бумаги тотчас же загнулся вверх, и профессор с силой ударил по нему рукой, заставляя его разгладиться. Наконец он добился искомого результата, прикрепив нижний край еще двумя булавками.
Франкенштейн отступил назад, чтобы продемонстрировать эскиз громоздкой антропоморфной машины, размером примерно в десять человек.
– Я назову его Зомби. Он будет моим слугой, моей рабочей пчелкой. Профессор помолчал с минуту, как бы давая им возможность оценить свою работу.
– Я долго изучал магическую силу, уничтожающую город. Она играет живыми персонажами, как и Хозяин Игры, но ее власть не простирается на ситналтанские машины. Если бы невидимый манипулятор мог управлять нашими машинами, то весь город уже давно сровнялся бы с землей.
Франкенштейн оторвался наконец от эскиза и посмотрел на Вейлрета и Брила.
– Я всю свою жизнь изучал, каким образом функционируют живые существа. Мы с профессором Верном конструировали маленькие автоматы, игрушки, такие, например, как механические рыбки в фонтане или роботы, размером с человека, для каких-нибудь игр.
– Глаза Франкенштейна стали совсем печальными. Невероятный успех, знаете ли! Наши автоматические игроки в кости никогда не мошенничали.
Затем он отогнал от себя ностальгические воспоминания.
– Но то были, так сказать, "пробы пера". А это - мой венец, мое величайшее достижение. Зомби найдет и обезвредит источник этой подлой силы.
– Он запнулся, отведя глаза в сторону.
– Я только изучал живую природу и раскрывал ее законы, а Верн уже занимался техническими нововведениями. К сожалению. Зомби суждено быть только моим детищем.
Отбросив
– Человеческий мозг слишком сложен для моего понимания, а тем более для имитации. Я анатомировал немало мозгов, стараясь понять, как они действуют, но такие органы требуют долгого изучения.
Франкенштейн вздохнул, с явной неохотой признавая свое поражение:
– Итак, раз я не могу сконструировать адекватную механическую систему, я буду мозгом моего Зомби. Я сделаю кабину, выложенную свинцом, где будет пульт управления, так что я смогу находиться в ней и заниматься преследованием врага.
Вейлрет смотрел на него, слушал его длинную речь, не в силах отделаться от странного ощущения, что Франкенштейн взялся за решение этой задачи, потому как считал ее вызовом себе лично, а уже потом из-за желания защитить сограждан.
– Дирак мертв, - сказал Вейлрет. Он подумал, что хотя бы это известие выведет профессора из состояния одержимости.
– Мы думаем, что вы должны знать.
Франкенштейн все еще не отрывал своего взгляда от чертежа, водя пальцем по схемам узлов своего механизма. За его ногтем чернела дуга из старого смазочного масла и сажи.
– Что?
– переспросил он.
– Я говорю, Дирак мертв. Невидимая сила заставила его преследовать нас на своем автомобиле. Дирак пытался прикончить нас, но вместо этого врезался в ваш коммуникационный узел.
– Только не это!
– воскликнул Франкенштейн.
– Все линии уничтожены?
– Я не знаю. Был большой взрыв. Франкенштейн нетерпеливо отмахнулся:
– Понятно. Вырубились все линии Морзе. Брил даже заморгал от возмущения:
– Вы что, не слышали? Ваш городской глава мертв!
Франкенштейн нахмурился, и его голос стал твердым.
– Многие, что были и получше, и поумнее Дирака, стали покойниками. Так что я не собираюсь рвать на себе волосы.
– Он взглянул на гостей с вызовом.
– Жюль никогда не вернется - наверное, он уже мертв, и я скорее буду оплакивать его, чем этого задубевшего бюрократа.
Профессор вытащил булавки из чертежа, и тот мгновенно свернулся обратно в узкий рулон.
– Если бы Дирак много лет назад не похоронил идею о том, что ситналтане могут совершить собственное Превращение с помощью новой технологии, у нас не было бы сейчас этой проблемы. Мы бы достигли уже совершенно другого уровня. Родная дочь Дирака Майер была крайне разочарована им тогда.
– Майер?
– прервал Вейлрет.
– Как она?
– Слишком разгорячилась из-за всей этой кутерьмы. Сердце у нее на месте, но она чересчур буквально понимает вызов. Она будет идти напролом и прошибать лбом стену. Но таким образом трудно чего-нибудь добиться. Гораздо лучше найти дверь. А так можно заработать только головную боль.
Брил шарил среди разбросанных по полу тарелок, словно хотел найти что-нибудь еще годное в пищу.
– А что вы хотите от меня, профессор? Зачем вы притащили меня сюда?