Конец империи

Банч Кристофер

Теперь Андерс очень ловко позволил журналистам засыпать себя вопросами.

– Известно, где находится этот подонок, адмирал? – спросил один из журналистов, которому явно слишком много платили.

– Я не имею права разглашать подобную информацию, – ответил Андерс. – Можете не сомневаться. Стэн и его приспешник Алекс Килгур попытаются спастись бегством, но им не удастся от нас спрятаться.

– Имеет ли какое-нибудь отношение к этому заговору восстание на Алтае? – Еще одному из журналистов удалось пробиться со своим вопросом.

– И

опять я вынужден сослаться на то, что обязан заботиться об имперской безопасности. Могу лишь сообщить, что Стэн был тесно связан с восставшими жителями Алтая.

– Существует ли опасность распространения заговора?

– Я не вправе ответить на вопрос отрицательно. Но, с моей точки зрения, нам удалось локализовать кризис. Служба Внутренней Безопасности занимается расследованием.

"Началась охота на ведьм", – подумала Ранетт.

– Каково общее число потерь адмирала Масона?

– Извините... снова соображения имперской безопасности не позволяют мне ответить на ваш вопрос. 'Могу сказать только, что все, кто находился на борту его флагманского корабля, погибли во время сражения.

– Каковы потери Стэна?

Андерс пожал плечами.

– Обещаю, вы получите ответы на все эти вопросы и на множество других... в свое время.

Ранетт пошарила среди своих запасов полезных трюков и вытащила на свет один из самых любимых – который назывался "Дональдсон". Ее хорошо поставленный голос эхом пронесся по конференц-залу, заглушив всех остальных желающих что-то спросить.

– АДМИРАЛ АНДЕРС! АДМИРАЛ АНДЕРС!

Проигнорировать эту журналистку не представлялось возможным. Андерс вздохнул и жестом предложил ей продолжать.

– Какие у вас имеются улики против мятежников? – спросила она.

Андерс нахмурился.

– Улики? Я же сказал вам... Была предпринята попытка переворота. – Он решил выставить ее на всеобщее посмешище. – Я знаю, еще очень рано, Ранетт, но нам бы хотелось, чтобы вы обращали хотя бы некоторое внимание на то, что мы говорим.

– Я слышала вас, адмирал, – оскалилась Ранетт. – Однако... если вы поймаете этого Стэна...

– Когда, Ранетт. Когда!

– Это уже ваши проблемы, а не мои, адмирал. Все равно. Если или когда Стэн – и Алекс Килгур – будут пойманы... какие существуют доказательства того, что заговор действительно имел место? Для суда, я хочу сказать. Например: есть ли у вас записи переговоров? Удалось ли вам перехватить корреспонденцию мятежников? Засечь их встречи с известными врагами Империи?

Андерс начал брызгать слюной.

– Проклятье! Они напали на флагманский корабль адмирала Масона и уничтожили его! Какие еще доказательства вам нужны?

Однако Ранетт подобное объяснение не устроило.

– Честный прокурор может не удовлетвориться только вашим свидетельством на этот счет,

адмирал, – спокойно ответила она. – Вы же должны это понимать. Покажите нам запись их нападения для начала. Запись переговоров между кораблями мятежников. Любые вещественные доказательства.

– Здесь я опять должен сослаться на соображения безопасности, – мрачно бросил Андерс. – Вы получите все доказательства... позже.

– В свое время? – спросила Ранетт.

– Я бы и сам не смог лучше выразиться.

В этот момент Ранетт поняла, что никто не собирается захватывать Стэна. Во всяком случае, живым.

Адмирал скрыл улыбку и уже собрался было отвернуться от Ранетт.

– Еще один вопрос, адмирал... если вы будете настолько любезны.

Андерс с трудом сдержал стон.

– Давайте, Ранетт. Еще один вопрос.

– Означает ли этот случай с полномочным послом, что весь наш дипломатический корпус оказался не на высоте?

Лицо Андерса выражало полное недоумение.

– Я не понимаю. Один человек вошел в сговор с группой душевнобольных. И ничего больше.

– А как насчет Яна Махони?

Андерс побагровел.

– Они никак не связаны между собой, – злобно ответил он.

– Да? А разве Ян Махони не был послан на Алтай? И не являлся ли он в свое время начальником Стэна? И не его ли совсем недавно казнили? Он обвинен – и весьма громогласно – в предательстве. И, как и Стэн, всю жизнь находился на службе у Императора. Перестаньте, адмирал, – продолжала Ранетт, – или один плюс один равно двум, или возникло совладение, которое по меньшей мере показывает неудовольствие политикой Империи. Верные и надежные люди, которые всю свою жизнь служили Императору, вдруг превратились в предателей. Что-то здесь не так.

– Пишете передовицу, Ранетт? – прорычал Андерс.

– Нет, адмирал. Просто задаю вопросы. В этом и заключается моя работа. А ваша – в том, чтобы на них отвечать.

– Я не собираюсь реагировать на грязные выпады, – угрюмо заявил Андерс. Он повернулся к остальным журналистам. – И... предупреждаю вас всех: сфера, в которую сейчас вторглась ваша коллега, является запрещенной для публикаций – по законам военного времени. Вы должны ограничиться освещением только тех вопросов, которые соответствуют этим законам. Я ясно выражаюсь?

В зале наступила тишина. Никто даже не смотрел в сторону Ранетт. Разозлившись до такой степени, что она была готова содрать с Андерса шкуру и сварить его на медленном огне, Ранетт уже открыла рот, чтобы задать еще один ядовитый вопрос. Тут она заметила, как помертвели глаза Андерса, как сделал шаг вперед офицер Внутренней Безопасности, готовый броситься на нее по первому знаку адмирала. И закрыла рот. Улыбнулась, многозначительно пожала плечами и уткнулась в свои записи. Ранетт была специалистом по выживанию в подобных ситуациях. Она получит ответы на свои вопросы – тем или иным путем.