Конец лета
Шрифт:
Я собралась с духом, сильно встряхнула пса, что в конечном счете заставило его замолчать, а затем выпрямилась в полный рост. Пламя трещало в камине, и моя тень танцевала на запертой двери.
Проглотив комок в горле и сделав глубокий вдох, я спросила настолько твердо и спокойно, насколько было возможно в данных обстоятельствах:
— Кто там?
Послышался мужской голос:
— Извините за беспокойство, я ищу дом мистера Марша.
Друг моего отца? Или же это просто уловка, чтобы проникнуть в дом? Я заколебалась.
— Здесь живет Руфус Марш?
— Да, здесь.
— Он дома?
Еще одна уловка?
— А что? — спросила я.
— Ну, мне сказали, что я могу найти его здесь.
Я все еще раздумывала, как мне поступить, когда мужчина добавил совсем другим тоном:
— Это Джейн?
Нет ничего более обезоруживающего, чем услышать, как незнакомец называет твое имя. Кроме того, в приглушенных звуках его голоса, доносившихся из-за плотно закрытой двери, было нечто такое… что-то…
— Да, — ответила я.
— Ваш отец здесь?
— Нет, он в Лос-Анджелесе. Но кто вы такой?
— Меня зовут Дэвид Стюарт… Я… Послушайте, довольно трудно разговаривать через дверь…
Но еще прежде чем последнее слово сорвалось с его губ, я открыла задвижку, подняла засов и распахнула дверь. И совершила я этот очевидно безумный поступок из-за того, как он произнес свое имя. Стюююарт. Американцы всегда испытывают трудности, пытаясь выговорить это имя… «Стуарт», — вот как они говорят. Но этот человек произнес слово «Стюарт» так, как его произнесла бы моя бабушка, так что он был не американец, он прибыл с моей родины, из Великобритании. А, взяв в расчет его имя, я решила, что не просто из Великобритании, но и, скорее всего, из Шотландии.
Полагаю, что я воображала, будто тут же узнаю этого человека, но оказалось, что я не видела его никогда в жизни. Он стоял передо мной, а за его спиной все так же ярко горели фары автомобиля, и только свет от огня в камине освещал его лицо. На нем были очки в роговой оправе, и он казался очень высоким, намного выше меня. Мы посмотрели друг на друга; он — пораженный внезапной переменой моей политики, а я — внезапно охваченная страшной злобой. Ничто так не злит меня, как страх, а я была напугана до полубезумия.
— Что вам нужно? Зачем вы подкрались к моему дому посреди ночи? — Даже мне самой мой голос казался резким и надорванным. Я была близка к истерике.
— Но ведь сейчас только девять часов, и я вовсе не подкрадывался, — ответил мой гость, и это прозвучало довольно разумно.
— Вы могли бы позвонить и предупредить меня, что приедете.
— Я не мог найти ваш номер в телефонной книге. — До сих пор он вовсе не порывался войти. Ворчание Расти по-прежнему доносилось из глубины гостиной. — И я понятия не имел о том, что вы одна, иначе отложил бы свой визит.
Моя ярость поутихла, и мне даже стало немного стыдно за эту вспышку.
— Ну… Раз уж вы здесь, проходите.
Я попятилась и потянулась к выключателю. Комнату
Но Дэвид Стюарт все еще колебался.
— Быть может, вы хотели бы взглянуть на какое-нибудь удостоверение личности?.. Ну, знаете, на кредитную карточку? Паспорт?
Я бросила на него довольно резкий взгляд, и мне показалось, что я уловила искру иронии за стеклами его очков. «Интересно, — подумала я, — что такого смешного, черт побери, он тут нашел».
— Если бы вы прожили здесь столько же, сколько я, вы бы тоже не стали открывать эту чертову дверь кому попало.
— Ну что ж, прежде чем кто попало войдет в дом, вероятно, ему лучше пойти и выключить фары. Я оставил их включенными, чтобы не оступиться в темноте.
Не дожидаясь едкой реплики, которую меня так и подмывало уронить в ответ, странный гость направился к автомобилю. Я оставила дверь открытой, вернулась к камину и подложила в огонь еще одну деревяшку. Тут я поняла, что мои руки дрожат, а сердце колотится, отбивая барабанную дробь. Я расправила коврик перед камином, швырнула косточку Расти под кресло и прикурила сигарету. В этот момент пришелец снова поднялся на заднее крыльцо, вошел в дом и закрыл за собой дверь.
Я повернулась к нему. У него была бледная кожа и черные волосы, что свойственно очень многим горцам. Худощавый, несколько угловатый и нескладный, он походил на какого-нибудь чудаковатого ученого или преподавателя непонятной науки. На нем был мягкий костюм из твида, немного потертый на локтях, коленках и петельках для пуговиц, клетчатая, коричневая с белым, рубашка и темно-зеленый галстук. Его возраст угадать было невозможно. Ему могло оказаться как тридцать, так и пятьдесят лет.
— Как вы теперь себя чувствуете? — осторожно спросил Дэвид Стюарт.
— Я в порядке, — ответила я, но мои руки все еще дрожали, и он это видел.
— Вам бы выпить немного. Это не повредит.
— Я не знаю, есть ли в доме выпивка.
— Где можно поискать?
— Внизу, под окном.
Дэвид Стюарт нагнулся, открыл шкафчик, пошарил там немного, а затем извлек руку с пылью на рукаве пальто и на четверть полной бутылкой виски «Хейг».
— То, что нужно. Теперь осталось найти стакан.
Я пошла в кухню и вернулась с двумя стаканами, кувшином воды и лотком льда из морозильника. Мой гость разлил напиток в стаканы. Жидкость казалась подозрительно темной.
— Я не очень люблю виски, — сказала я.
— Отнеситесь к нему как к лекарству, — с этими словами он протянул мне стакан.
— Но я не хочу, чтобы меня развезло.
— О, не волнуйтесь, не развезет.
В этом был здравый смысл. Виски имел привкус дыма и было невероятно согревающим. Успокоившись немного и уже стыдясь того, что я вела себя как полная дура, я нерешительно улыбнулась гостю.
Он улыбнулся в ответ и сказал:
— Почему бы нам не присесть?