Конец митьков
Шрифт:
Самым разумным было всех пристроить к своему бизнесу, к «Митькам». Впервые Татьяна Шагина выставилась с нами в начале 90-х, представила два — нью-йоркских, что ли? — пейзажа. Я деликатно, на ухо Мите высказался, что рановато Тане выставляться, не в зачет ей пойдет: дилетантские работы. Митя критически осмотрел картины, словно первый раз обратил на них внимание, и приободрил меня: «Это не важно. Зато фамилия громкая». С тех пор Таня, а чуть позже и дочь Иоанна участвовали в большинстве выставок «Митьков».
Например, прихожу в 2007 году во вторую ставку, Митя заводит меня в помещение, о котором я и не знал, где замечаю плакат выставки, о которой я и не слышал:
ЛЕГЕНДАРНЫЕ
Дмитрий Шагин
Татьяна Шагина
Иоанна Шагина
Владимир Шинкарев
Андрей Филиппов
Видимо, выставка ужористая, раз плакат напечатали, только спотыкается взгляд в этом списке «Митьков» новейшего образца на одном лишнем, и этот лишний не Фил — трезвый Фил ловко таскает и развешивает картины. Митя нашел верный способ стать лучшим художником группы: надо маленько подчистить ряды.
У Мити и Тани три дочери, три зятя, внучки. Приятно путешествовать с семьей, с почтительными зятьями, с минимальной челядью — достаточно одного-двух подсобных работников. Вполне представительный состав легендарных митьков, тем более Татьяна Шагина ныне указывается в числе «основателей группы художников „Митьки“». (Например, www.culture.pskov.ru «Митьки в Пскове: остановка по требованию», 06.10.2008 г.) К чему тут посторонние? Митя общителен, ему нужны товарищи, да, но какие? Хорошие. А нехорошие — нет, такие не нужны.
Неправдоподобно и даже забавно, но из двух ставок Митя не дал ни одной комнаты кому-либо из «Митьков». (Флоренский, казалось бы, отлично знаком с убеждениями Дмитрия Шагина, но и то был поражен. Следует заметить, что Флоренский, уйдя из группы, оставил за собой две комнаты в первой ставке на том основании, что это он, как-никак, пробил ее, да и договор об аренде он заключал. Не желая делить территорию с Митей, точнее, с Митиными зятьями, Флоренский пустил в свои две комнаты Иру Васильеву с Кузей и тем просто спас их, а себя в моих глазах полностью реабилитировал.) Видимо, Митя раздумывал, колебался, выделил было одну темную, без окон комнату митьковскому фотографу Диме Горячеву, но вскоре отобрал: темная комната нужна, чтобы там ванну поставить, да и с какой стати раздавать свои комнаты, превращать родную ставку в коммуналку?
Даже если абстрагироваться от примет митьковской культуры (фотопортрета губернатора в тельняшке, пингвина в тельняшке и т.д.), на субботних выставках в ставке было неуютно. Таня Шагина с напряженным, тревожным лицом выглядывала со своей половины, ожидая, когда посетители перестанут топтаться по коридору и выставочному залу. Хороших новых выставок почти не бывало, всё какая-то самодеятельность, вышивки, акварели внучки Рекшана, несколько выставок детей — Митя, чтобы зал не стоял пустым, был вынужден пускать людей, у которых не было шансов показать свои работы где-либо еще. Похвально, конечно... что тут скажешь, не будешь же вякать против детей. (Кстати, Аль Капоне в то самое время, когда по его приказу было убито более 400 человек, первым в США открыл сеть благотворительных столовых для безработных. Широк Аль Капоне, широк, впрочем, без сильных популистских жестов Аль Капоне так долго не продержался бы. А насчет «сравнивает Дмитрия Шагина с Аль Капоне» — общего ничего и нет, сравнение абсурдное. Митя категорически не способен приказать убить кого-либо, а тем более открыть на свои деньги благотворительную столовую.)
Митя не годится в кураторы. Мыслимое ли дело, чтобы он нашел какого-нибудь художника и пригласил выставиться, или предложил какое-нибудь дело (кроме резинового Д. Шагина и антигламурного саммита) ? Хотя бы просто активно участвовал в каком-нибудь деле? Для всех общих митьковских проектов —
Да я уже полностью махнул рукой на общее положение дел, состоять членом группы художников «Митьки» я мог только в том статусе, который Митя мне предлагал: на уровень пониже того, что Сапего называет «митьки низшего звена». Бороться за свой статус я не собирался, это было бы подобно борьбе с горой студня, с трясиной, с клубами болотной мошкары. У меня просто времени на такой подвиг не было. В ставке почти не бывал, картины свои забрал. Совместные с Митей интервью, как мы раньше любили, давать отказывался. На всякие церемонии награждения и восхваления «Митьков», даже если бы Митя меня позвал, не ходил. Странная позиция.
50. Последнее путешествие
Мне сейчас даже трудно понять почему, но последний год или два своего пребывания в группе я упорно напрашивался на неприятности, если куда звал Миша Сапего — ехал, почти на все мероприятия «Митьков» в провинции. Директор Сапего умел уговорить: «Ну что, Володя, не потянуло ли в дорогу? » Да и поехали, а то что, действительно, сижу в своей мастерской, как в глухом лесу. В сущности, я прощался с «Митьками» (как в повести Распутина «Прощание с Матерой»), хотел напоследок побыть с ними на относительно нейтральной территории.
В две последние поездки я брал с собой жену (мне хотелось ее отвлечь, у нас случилась в семье большая печаль по поводу, не имеющему касательства к описываемой истории), что не было какой-либо наглостью или пародией на поведение Мити: обе поездки были пониженной ужористости, брали всех. Ездило человек по пятнадцати митьков и их родственников. Очень хорошей была поездка в Боровичи, заключительная.
Мы жили в избах под Боровичами, в город ездили на автобусе приглашающей стороны. Жизнь напоминала мою геологическую молодость, а кстати, мне даже довелось работать геологом в тех местах, но теперь они казались прекраснее, — может, в молодости, когда кругом столько увлекательной ерунды, к красоте мира относишься более поверхностно. Ели в ночном холоде дымящиеся казенные пельмени, потом играли в карты, в жесточайшего «митьковского дурака». (Дмитрий Шагин требовал, чтобы всякую свободную минуту в поездках митьки тратили на эту игру. Многие даже приобрели прозвища, отражающие особенности игровой тактики, так Сапегу называли «красным нетопырем», а Кузю — «слепой яростью».) Бродили по усталой осенней траве, осматривали сельпо. Да и выставка получилась вполне приличная, много новых картин, без шутовства и митьковских олимпиад — но меня беспокоила одна забота.
Расклад был таков, прошу сосредоточиться: в четверг в 13 часов все мы должны были отбыть обратно на автобусе приглашающей стороны, автобус в этом случае приезжал в Петербург около 8 вечера. Мне с женой уже ровно в 7 вечера необходимо было быть в Петербурге (не стану описывать причину, но пренебречь ею было невозможно). Мы бы с ней никуда и не поехали, не будь я уверен в возвращении: организатор выставки, Сергей, на своей машине повезет нас в Петербург уже ранним утром.
За день до отъезда обнаружилось: Сергей не едет в Петербург. Я бросился на вокзал, затем на автовокзал города Боровичи: увы, не будет никакого транспорта ближайшие дни. Единственным сообщением с Петербургом будет автобус, возвращающий митьков, но автобус-то, чтоб его, запланирован прибыть только к 8 вечера!