Конец нового дома(Рассказы)
Шрифт:
— Оленька, — говорила она. — Подумай. Ведь все невесты в округе на него глаза косят. Муж будет — на загляденье. И видный, и обстоятельный, и деловой. А ты дуришь. Продуришь, смотри, свое счастье, проколобродишь. Потом покаешься, да локоть не укусишь.
Ольга спорила, но и хозяйкины разговоры, и ухаживания, и намеки подруг, и завистливые взгляды засидевшихся невест возымели бы, наверное, действие. Но в один день все было кончено.
Ольга пришла домой. Дверь оказалась открытой, и она прошла неслышно. И нечаянно подслушала кусочек беседы Милия Сергеевича
— У меня насчет Ольги Владимировны, — он так и назвал ее, по имени-отчеству, — самые ответственные, — он так и сказал, «ответственные», — намерения. На днях я поговорю с ней. Я, знаете ли, еще в техникуме решил, что моей женой будет или врач или учительница…
Ольга, стоя за переборкой, на секунду представила его лицо, глаза, которые смотрят в упор на собеседника, когда он высказывает свои «ответственные» умозаключения. И в момент… возненавидела его. «В техникуме решил! — негодовала она. — А если бы я кончила не на учительницу, а на продавца? Ну, погоди же!»
Через два дня у них состоялось объяснение, и она резко и грубо отказала ему.
Милий Сергеевич принял отказ мужественно, без нервозности и раздражения. Ольга даже чуточку восхитилась его выдержкой, в глубине ее души промелькнуло нечто вроде уважения и сожаления о сделанном. Но со временем она все продумала и поняла, что он и внутренне не очень взволновался. Просто одна из целей оказалась недостижимой, и надо было, взвесив и рассудив, приниматься за достижение других. Ольга поняла это и больше не думала о нем.
А потом был лейтенант Алешка. И было все, чего ждала Ольга: мимолетные встречи, клятвы, подозрения, упреки, обиды, ссоры, примирения, объяснения. Была любовь, свадьба. Алешку она любила. За легкий характер, за дурачества, за улыбку, за кудрявые волосы, за все. Вскоре после начала совместной жизни его демобилизовали, и они уехали на Урал. Там она сменила специальность, устроилась на завод, стала учиться в вечернем техникуме. Алешка тоже работал на заводе.
Там у них родилось трое детей. Жили они дружно, только Алешка любил выпить и все больше привыкал и тянулся к этому. Лишь из-за этого были у них разногласия и неприятные разговоры.
До ссор дело не дошло. В свободное время Алешка часто бегал на охоту. Ушел он на охоту и в последний раз. Там выпил с товарищами, с которыми всегда ходил. Затем все разбрелись по лесу. На обратном пути Алешка захмелел и, переходя насыпь, попал под поезд. Ольга осталась вдовой.
Но с той поры прошло уже три года, старые раны стали меньше болеть. Это сегодня она вспомнила обо всем, лежа на полке в уютно постукивающем, подрагивающем вагоне. Виной тому — знакомые места, маленькая станция с новым большим вокзалом.
Ей помогали, ее берегли, видя, что стало с ней после смерти Алешки. В командировку она поехала первый раз за три года. И то, можно сказать, напросилась сама. Ей захотелось проехаться, встряхнуться. Она решила отвлечься от дум, сменить обстановку, хотя бы на время, впервые за три нелегких года. Нелегких морально, да иногда и материально. Ребятишек она оставила на попечение няни,
Ольга пролежала на полке, переворачивая в памяти картины былого, почти до обеда. Поела в вагоне. Потом в разговорах с соседями, в разглядывании станций, на которых стояли, в чтении книжки прошел остаток дня. Предстояла еще ночь. Л назавтра пассажиры должны были доехать до конечной остановки, встретиться с большим городом. Ужинать Ольга решила пойти в вагон-ресторан.
Как и годы назад, было так же страшновато и занимательно открывать двери на ерзающие одна над другой переходные площадки, где мощный поток воздуха, кажется, вырвет дверь из рук, где оглушают грохот и лязг. Интересно было идти вечерними вагонами, в каждом купе которых текла своя, особая жизнь. Ольга миновала плацкартные вагоны, купейный, мягкий и очутилась в вагоне-ресторане.
Людей здесь было не так много, и она выбрала совершенно свободный столик. Села к окну, поглядела в темноту за стеклом, увидела темную плотную массу, то подступающую к путям, то отходящую в сторону и вглубь. Поняла, что это все лес и поезд мчится в лесном коридоре… Затем стала просматривать меню.
Только она выбрала скромный, недорогой ужин, как услышала над собой:
— У вас не занято? Разрешите?
Ольга подняла голову и встретилась взглядом с Милием Сергеевичем.
Глаза у него не изменились ни чуточки: смотрели так же прямо и в них не промелькнуло ни растерянности, ни удивления, ничего. А вот живот увеличился, стал заметно выпирать. И залысины, оставив узенький перешеек волос между собой, ушли к макушке.
— Да, — сказала Ольга. — Да-да.
— Здравствуйте, Ольга Владимировна, — протянул ой ей руку так просто, будто ничего удивительного в этой встрече через годы не было. — В отпуск или по делам?
Он сел напротив нее прямо и почти величественно. Новенький темный костюм сидел на нем мешковато. Галстук не совсем подходил к рубашке и костюму. Но Милий Сергеевич, вероятно, был чрезвычайно доволен своим видом, так как несколько перебарщивал в солидности, держался немного напыщенно.
— В командировку, — ответила Ольга. — А вы?
— А мы, — он как-то выделил «мы», — отдыхать. Да. На юг. В Сочи.
К ним подошла официантка. Ольга вдруг, негодуя на себя, заказала очень дорогой ужин и попросила принести любимых своих конфет. Милий Сергеевич покопался в меню, заказал второе и стакан вина.
— Вы с семьей? — спросила Ольга и вдруг поняла, почему она так «размахнулась» в заказе: она стеснялась своего дешевенького, поношенного платья, своей простенькой прически. Поняла и разозлилась на себя еще больше.
— Да. С супругой и сыном, — произнес Милий Сергеевич. — Отдыхать, — с удовольствием повторил он. — Надо продолжить наше короткое северное лето. И потом — фрукты, море. Все это очень полезно. Супруга сейчас в купе, укладывает сына, — неожиданно завершил он.