Конец одиночеству
Шрифт:
– Да он этот странный какой-то оказался. Высокий, тощий, с волосами длинными. Бледный как поганка. Словно год солнца не видел! И смотрел так, как будто рентгеном просвечивал. А потом у него лыба такая довольная на все лицо расплылась, как будто конфетку дали...
– Ну и что тут странного? Ну, может этого выпил немного, или там грибочками галлюциногенными отравился, а ты нервничаешь.
– Я нервничаю?! Да я спокоен, как удав! – Миха подскочил и начал ходить кругами по кабинету. – Ты не понимаешь! Этот урод всю неделю за мной ходит! Куда не повернусь, везде его рожа бледная. Посмотрит, отвернется, посмотрит, отвернется! Да как
– А ты не думал, что ты ему... понравился? – Эту тему затрагивать Лука не то чтобы боялся, но вполне справедливо опасался. Миха геев не любил, и даже больше. Он их открыто ненавидел. Единственное пока ни разу не избитое им исключение в его окружении составлял Лука. И то, только потому, что они с детства лучшие друзья.
– Что?!
Парень даже не дернулся от громкого возмущенного вопля, лишь лениво поковырявшись в ухе и отмечая, что опять Миха завелся. Хотя, его понять можно. Если такое в детстве пережить, то непонятно, как он вообще в психушку не попал. А так все нормально. Ну, подумаешь, редкие вспышки немотивированной агрессии. Переживем.
– Ладно, проехали. Часто он попадается?
– Да каждый день. Вчера вообще подойти пытался, но я свалил. Не нравится он мне.
Их разговор прервала резкая трель звонка. Парни синхронно поморщились. Противный звук. Он словно врывается в черепную коробку, разрывая ее, с силой ударяя по каждому нерву, не давая расслабиться, держа в напряжении. Пожалуй, именно такие чувства в Михе и вызывали представители нетрадиционной сексуальной ориентации.
– Пора на пару. – идти жутко не хотелось, да и сигареты так и норовили напомнить о себе, больно впиваясь боком пачки в кожу, словно не было между ними вязаной ткани кашемирового свитера.
– А что мне с мужиком этим делать-то? – Михаэль был действительно озабочен этим фактом. Непривычно было видеть его настолько... взволнованным? испуганным?
– Он к тебе пристает? – Лука решил, что сейчас лучше всего успокоить его, а затем и самому разобраться совсем этим.
– Нет.
– Ну, значит, и делать ничего не нужно. Походит и успокоится. Да и вообще, может он не за тобой ходит... А даже если и за тобой, то что он тебе сделать может? Ты же сам сказал, что он тощий, так что массой не возьмет. – при этих словах студент окинул выразительным взглядом фигуру друга. Нет, его конечно качком назвать нельзя, но мышцы отчетливо проступали. Идеальное тело. Прям, не был бы его другом, себе бы загреб. Да и сам Лука – вообще отдельный разговор. Хотя рост у него был также не маленький, да и волосы темные, но вследствие худощавости, вечной растрепанности и бледной кожи он напоминал скорее воробья, чем взрослого парня.
– Ты идешь? – уже стоящий на выходе Михаэль окликнул задумавшегося друга.
– Нет. Я останусь. Пока, – махнул рукой на прощание Лука.
Миха кивнул и вышел, а Лука остался в аудитории и закурил. Тонкий дым струйкой вился у сигареты, образуя немыслимые фигуры, постепенно растворяющиеся в воздухе. Вредная привычка, но порой необходимая. И сейчас она помогла собраться, заставляя вновь и вновь крутиться в сознании единственную мысль:
Странно все это. С чего бы этому парню следить за Михой?
Каждый в городе знал закрытое поместье, находящееся в некотором отдалении от населенных мест. Мрачное, но безумно красивое здание. Впрочем, кованая ограда
Основное здание было каменным, в готическом стиле, со множеством горгулий на фасаде.
Огромное витражное окно на переднем фасаде изображало сцену битвы странных существ. Парные башни по углам добавляли поместью величественности.
Мрачное, нагоняющее тоску и страх поместье. Угнетающее, но величественное...
Впрочем, именно такое здание подходило мне и брату больше всего.
Каждая комната дышала смертью, напоминала, что мы обречены на слишком долгую жизнь. Скитаясь в одиночестве, мы просто наблюдаем за течением времени. Бесполезные, застрявшие между жизнью и смертью, настолько редко продолжающие свой род, что в настоящее время такая способность выглядит мифом. Мы застыли во времени, потеряли способность чувствовать.
Этот нелепый мир забыл нас, время стерло следы нашего существования...
Но теперь я думаю, что еще не все потеряно.
Если брат действительно нашел свою Пару, то у него есть шанс на жизнь. Найти свою душу удается не многим, а потому ему действительно повезло. Возможно, ему даже удастся создать семью.
Семья...
Такое простое слово, но значит так много… Это то тепло, которого нам всегда так не хватает с самого рождения, ведь мы лишены солнечного света.
Да... Мы с братом родились, в отличие от большинства нашего рода, которые были обращены такими как я, в попытке обрести кого-то, кто поймет и поддержит. Но надежды не оправдались. Чаще всего они были холоднее нас, становясь со временем все безумнее, все больше веря в собственную неуязвимость. Отвергая создавших, уходя все дальше, теряя то, что было в них от человека, но на уровне инстинктов боящиеся нас. Понимающие, что мы, однажды дав новую жизнь, так же легко может прервать их существование, за которым не будет ничего...
Наши тела прокляты, наши души затеряны в мире людей...
Но если удается найти душу, не означает ли это рождение новой жизни?
====== Глава 3. Темные аллеи ======
Прошло несколько дней после памятного разговора с Михой, и Лука немного успокоился. По словам друга, таинственный парень больше не объявлялся, не преследовал и не нервировал. Все пришло в норму. Во всяком случае настолько, насколько это вообще возможно.
Вот сейчас парни двигались домой. Через парк. Ночью. И они не пили где-то в клубе, нет! Просто у Михи уже вторую неделю кожа возле ключицы покраснела и жутко зудела. Пятно напоминала какой-то размытый цветок, как утверждал сам носитель странного покраснения. Лука не возражал, считая, что мало ли, что там его фантазия рисует. Он вот тоже на небе вместо облачков постоянно лошадок видел.
Так вот, весь день они убили на поход в клинику к дерматологу. До врача, кстати, парни так и не дошли. Оказывается, придя в больницу прямо перед открытием кабинета, ты оказывался где-то во втором десятке людей в очереди, которую составляли в основном гиперактивные бабульки, мамаши с грудничками, которых не пропустить совесть не позволяет, а также тетеньки за сорок, которым все равно, где они стоят – просто ни у кого духу не хватит заступить дорогу такой туше.
Кроме того, постоянно из ниоткуда появлялись «я тут стояла, просто отошла на пару минут» и «мне занимали». В общем, когда подошла Михина очередь, из кабинета выглянула медсестра и объявила: