Конец охоты
Шрифт:
— Так ты знаешь, кто он?
— Конечно. Как не знать того, чьей частью являешься?!
— И кто же он?
Шева не рассчитывала услышать ответ и ошиблась.
— Человек, — ответил Сурт.
— И все?
Огненный великан усмехнулся:
— А разве этого мало? Разве мало — быть человеком?
— Немало. Но людей много. Как найти среди них Арктура?
Улыбка Сурта стала еще более щедрой.
— Ты права. Людей много, но вот человека среди них можно повстречать не часто. Возьми факел и ищи человека.
— Это аллегория? — спросила Шева, провожая глазами последний полк, с ликующим
— Зачем? Это совет. Лишь огню под силу отсечь истину ото лжи.
— Я подумаю над этим.
— Подумай, — согласился Сурт. — А сейчас нам пора отправляться в путь.
Великан подал Шеве огненную руку, большую и крепкую, как у Арктура. Девушка оперлась на нее и поднялась. Двое слуг подвели сияющих коней. Третий подал огненному великану небольшого петушка, чьи перья отливали расплавленным золотом. Петушок звался Гуллинкамби, и ему назначено было возвестить наступление Рагнарека. Сурт посадил петушка на плечо и вскочил на коня, Шева с той же легкостью вспрыгнула на другого. Они разом тронули поводья и помчались вперед, вслед за уходящими за горизонт полками — туда, где вот-вот должно было взойти заходящее солнце…
Взошедшее солнце было раскаленно-белым. И вообще, мир, созданный Арктуром, утратил ту причудливость цветов, что поразила воображение Шевы. Создавалось впечатление, что причудливая фантазия уступала суровой реальности, в которой не было места оранжевым зайцам, розовым деревьям и зеленому солнцу.
Поле Вигрид, соединяющее грани миров, заполнялось войсками. Еще с вечера сюда подошли дружины двухсот конунгов. За ними появилась армия цвергов, вооруженная, помимо мечей и топоров, метательными орудиями и стрелометами. С Востока пришли великаны под предводительством скалоподобного Вафтруднира. У каждого из них на поясе был меч, а на плече — дубина. По Радужному мосту сошли из Асгарда светлые асы, числом пятнадцать. Под началом каждого было по пятьдесят полков эйнхериев [11] . Войско асов заняло центр поля, по флангам его встали дружины людей и отряды етунов, в промежутках между которыми разместились хитрые машины цвергов.
11
Эйнхерии (воины поединков) — отважные воины, попавшие после смерти в Валгаллу.
А затем пришел черед воинства Хель. Колонны плененных Смертью существ, среди которых были и люди, и великаны, и цверги, и даже боги, шли всю ночь — от заката до рассвета, ибо ночь — время мертвых. Они текли нескончаемыми потоками, словно черная слизь, исторгнутая недрами земли. Пять, десять, сто ручейков, сливающихся в бескрайнюю реку. И где-то посреди этой реки неторопливо шествовали чудовищные змей и пес, чей облик был способен ужаснуть даже бестрепетных сердцем богов.
До самого утра текли мертвые ручейки, сливаясь в бескрайнее море. С первыми лучами солнца оно разлилось против войска богов и существ, проживающих в месте, которое склонные к обобщению люди именуют землей. Мертвые встали против живых. Живые готовились дать бой мертвым. От ствола гигантского Ясеня подходило
— Это не столь уж и важно, — говорил Сурт ехавшей подле него Шеве. Голос огненного великана звучал глухо из-за надвинутого на лицо забрала. — Какая разница — на чьей стороне сражаться! Главное — доказать, что сущее способно к очищению и восприятию нового, что изменение возможно даже там, где все кажется неизменным.
— Ты придумал это сам? — полюбопытствовала Шева.
Они стояли на вершине холма, у подножия которого колебались смутные очертания изготовившихся к битве армий.
— Нет. Так пожелал он, сотворивший миры.
— Что ж, я должна найти его. Нам есть о чем поговорить.
— Ты полагаешь, тебе удастся?
Шева пожала плечами. Она не полагала, она надеялась.
— Почему бы нет. По крайней мере, я знаю, на чьей стороне он сражается.
— Число воинов, ставших под знамена асов, исчисляется многими тысячами.
— Я исключу из этого числа великанов, карликов, дружинников Одина. Останется совсем немного.
Сурт глухо рассмеялся:
— Ты неисправимо оптимистична!
— Да, это мой недостаток, — согласилась Охотница.
Сурт ничего не ответил. Возникла пауза. Охотница и ее спутник молча разглядывали застывшие в тревожном ожидании стройные ряды полков.
— Я могу дать тебе охрану, — наконец вымолвил огненный великан.
— Не надо. Я в состоянии позаботиться о себе.
— Как знаешь. В таком случае — прощай.
— Да, прощай! — решительно произнесла Шева.
Отсалютовав Сурту поднятой вверх ладонью, она направила коня вниз — туда, где серебристо блестела чешуя доспехов эйнхериев и серели свинцовые брони ратников Хель. Развевающийся за спиной Охотницы черный, с алой каймой плащ делал ее похожей на зловещую птицу. Она привлекла всеобщее внимание. Многие тысячи глаз внимательно следили за скачущей по холму всадницей, гадая, в какую из сторон она повернет. И многим казалось, что от ее выбора будет зависеть исход битвы. Но лишь трое знали, что это не так, что битву решит сияющий великан, именующий себя коротким, резким, словно щелчок выстрела, именем Сурт. Лишь трое: Шева, Арктур и сам Сурт, при условии, конечно, что он не был Арктуром.
Шева повернула к искрящимся серебром шеренгам, и по их рядам прокатился вздох облечения. Воины приветствовали неведомую всадницу, ликуя, будто она предрекла им победу.
— Шева!
Охотница услышала свое имя и, быстро поведя глазами, отыскала лицо Пауля. Резкий рывок поводьев — и конь Шевы танцевал подле юноши.
— Наконец-то! Я искала тебя!
— Наконец-то! — со значением согласился Пауль.
Девушка спрыгнула на землю.
— Мы должны срочно найти Арктура. Иначе… — Шева задумалась.
— Что — иначе?
— Не знаю. Но знаю, что должны найти. Иначе будет поздно! Ты поможешь мне?
— Всем, чем смогу. А пока — держи!
Пауль сунул руку в услужливо подставленный стоявшим рядом Текком холщовый мешок и извлек оттуда отчаянно извивающегося кота.
— Баст! — охнула Шева.
— Он, — подтвердил Пауль. — Я выкупил его у псов. Они поймали твоего кота в лесу и понятия не имели, что делать с этим диковинным зверем. Ты рада?