Конец охоты

Колосов Дмитрий

— Можешь взять.

— Спасибо.

Симон подобрал подарок. Иосиф и его спутники сошли с тропинки, давая понять, что гости могут продолжить путь. Симон и Пауль так и поступили.

Они взобрались на вершину холма, откуда открывался чудесный вид на окрестности. Впереди зеленел овал оазиса, походивший на яркий изумруд, оправленный тусклым серебром солончаков и белесо поблескивающей глади Мертвого моря. Резкий контраст блекло-серого и яркой зелени настраивал на философский лад. Пауль внезапно подумал, что примерно так жизнь должна отличаться

от смерти. Вот только что какому цвету соответствует? Пауль непроизвольно улыбнулся. Симон, в этот миг наблюдавший за ним, истолковал эту улыбку по-своему.

— Что, красиво?

— Да, здесь действительно красиво! — восторженно протянул Пауль.

Селение было невелико. Небольшие, кажущиеся издали уютными и аккуратными, домишки серой осыпью сползали к центру оазиса, где сверкала жемчужина родника. Утопающие в зелени садов и ровных насаждениях финиковых пальм, жилища людей радовали глаз.

— Однако они негостеприимны.

— Они не привечают чужаков. Но это еще цветочки! Ягодки ждут тебя в самой Обители!

— А тебя?

Симон усмехнулся в бороду:

— Я как-никак член общины, хотя и не вхожу в число посвященных. Тебе же там будет непросто. Да и братии тоже. Не понимаю, почему брат направил со мной именно тебя!

— Я тоже не понимаю, — откликнулся Пауль.

Напившись, путники сошли с холма и продолжили путь, обходя селение стороной. Солнце припекало все сильнее, тело изнывало от духоты, почти нестерпимой здесь, в низине. Когда путники шли мимо источника, у которого сидел страж, Симон плотоядно облизнулся:

— Как хочется хотя бы обмыть лицо и руки.

— Ты можешь искупаться в море, — простодушно предложил Пауль.

— Ты сошел с ума! Оно такое соленое, что потом мне придется несколько часов отмокать в пресной воде, а для этого нам нужно еще достичь Обители!

— Нужно! — эхом утомленно выдохнул Пауль.

Но любой путь рано или поздно подходит к концу. Солнце уже готовилось нырнуть за горную гряду, когда путешественники наконец достигли своей цели. То было небольшое селение, прилепившееся к краю плато. В отличие от предыдущего, это селение было совершенно серо-серые силуэты, по неведомой людской прихоти выросшие из безжизненного сердца пустыни. Внушительная каменная стена отделяла Обитель праведности от любопытных взоров. По правую сторону тянулось обозначенное невысокой насыпью кладбище, слева был глубокий овраг.

Путники приблизились к воротам, и Симон решительно постучал кулаком в окованную жаркой медью створку.

— Кто тревожит покой сынов Света?

— Сыны Света! — откликнулся Зелот.

— Но как вы докажете это? Может, вы — сыны Тьмы? — грозно вопросил невидимый голос.

— Верую в Свет, проклинаю Тьму! Я Симон, брат отмеченного Богом.

Скрипнул металл, и в щелке, столь узкой, что Пауль поначалу не заметил ее, объявился глаз.

— Я узнаю тебя, но кто рядом с тобой?

— Новообращенный брат, слуга Света, враг Тьмы.

— Что ему нужно?

— То же, что и мне. Мы принесли послание

Учителю праведности.

— Ждите. Я иду за советом.

Прошло немало времени, прежде чем голос объявился вновь.

— Он должен поклясться, что служит Свету и ненавидит Тьму! — объявил настырный страж.

— Клянусь! — ответил Пауль со всей искренностью, на какую был способен. Он устал настолько, что едва держался на ногах, и потому искренности оказалось предостаточно.

После этого ворота заскрипели и соизволили отвориться. Путники прошли на небольшой двор, вымощенный камнем. Перед ними возвышалось неказистое двухэтажное здание, справа и слева располагались пруды, дальше виднелись стены и крыши других построек.

Страж, чье лицо скрывала обычная для обитателей здешних мест повязка, внимательно изучил гостей, задержав внимание на Пауле. Необычная внешность юноши вызывала неизменное подозрение.

— Он не из наших, — бросил страж.

— Он гой. Он принадлежит к другому народу, но принял нашу веру и стал нам братом, — в очередной раз, с плохо скрытым раздражением, сообщил Симон.

— Ждите! — велел страж.

Он исчез в доме, откуда вернулся в сопровождении человека, высокого по положению, о чем позволяли судить более добротная одежда и горделивая осанка.

— Симон? Здравствуй, — поздоровался человек.

Зелот узнал заговорившего с ним по голосу.

— Здравствуй, Амасия.

— Ты пришел к Учителю?

— Да. У меня послание к нему.

— Этот человек с тобой?

— Да, брат принял его в число учеников. Он бывший раб, бежавший от римлян.

— Ему можно доверять?

Симон сделал паузу, выразившую его недоверие к Паулю.

— Брат считает, что да. Мы не проверили его в деле, но покуда он не совершил ничего предосудительного. В противном случае его бы здесь не было!

Человек, названный Амасией, внимательно изучил лицо юноши. Паулю почудилось, что тот улыбается.

— Хорошо, мы верим вам, а значит, должны верить и ему. Он может пройти, но не должен осквернять своим прикосновением святость Обители. Объясни ему наши правила, после чего приходи в зал Совета. Учитель будет ждать тебя там.

Кивнув на прощанье, Амасия ушел. Симон взял Пауля за руку и повел его мимо главного здания, за ним, среди других построек, был разбит крошечный садик из нескольких деревьев и кустов. Под одним из деревьев была вкопана низенькая скамеечка.

— Садись здесь! — велел Симон. — А теперь слушай. Ты не посвящен в сыновья Света, и потому ты принес с собой скверну. Чтобы не вызвать их гнева, ты должен неукоснительно придерживаться правил, которые я тебе перечислю. Ты не должен ходить по Обители без особого разрешения, ты не имеешь права разговаривать с детьми Света, если только они сами не заговорят с тобой. Ты ни в коем случае не должен прикасаться к ним, чтобы не осквернить их. Ты не имеешь права ополаскивать тело, руки и даже лицо в бассейнах с водой. Ты не должен громко говорить, плевать, испражняться.