Конец осиного гнезда. Это было под Ровно(изд.1970)
Шрифт:
Но не повесили. Решили оставить, чтобы выследить сыновей.
Ночью Владимир Степанович пробрался к своей хате и тихонько постучал в окошко. Марфа Ильинична открыла дверь: она уже ждала этого стука. Младший сынишка, Володя, успел обо всем сообщить отцу.
– Слушай,мать,– сказал Владимир Степанович.– Зараз собирайся, бери меньших хлопцев, бери дочку и пойдем. Я провожу тебя на хутор к верному человеку. Володю возьму с собой.
Володе было шестнадцать лет.
Марфа Ильинична наскоро собрала самые необходимые вещи, разбудила детишек,
Под покровом короткой летней ночи Струтинские, никем не замеченные, покинули свой родной угол. Через день немцы сожгли их хату, а оставшийся скарб разграбили.
Для нас появление в отряде семьи Струтинских было большой находкой. Они хорошо знали свой край, имели во многих деревнях и городах родственников и знакомых, и главное– им был отлично знаком город Ровно, который нас особенно интересовал.
Николай Струтинский недаром был командиром своего маленького отряда. В нем счастливо сочетались отвага, смелость и хладнокровие. В первые же дни партизаны прозвали его «Спокойный».
На Жоржа Струтинского, который был на год моложе Николая, мы сначала не обратили особого внимания. Коренастый голубоглазый блондин, как и старшие Струтинские, он отличался от них тем, что был пониже ростом и, пожалуй, был еще более спокоен и молчалив, чем Николай. Ходил Жорж медленно, вразвалку.
– Это увалень, – сказал как-то про него Лукин.
Так казалось и мне. Но вскоре мы изменили мнение о Жорже. После первых же боевых операций, в которых Жорж участвовал, о нем стали говорить, как о человеке, не знающем страха.
– Жорж действует своим пулеметом, как шахтер отбойным молотком,– сказал мне командир взвода Коля Фадеев.
Жорж стрелял очень метко,а к тому же у пулемета не было глушителя,поэтому стрельба его наводила страшную панику, потом оказалось, что Жорж владел всеми видами оружия, и как-то само собой получилось, что он начал обучать других прицельной стрельбе, учил, как надо разбирать и чистить автоматы, пулеметы и винтовки.Скоро Жорж стал непременным участником наиболее сложных боевых операций.Так же спокойно, как уходил, он возвращался после боя, сидел и молчал, слушая, как другие рассказывают.
Ругать Жоржа не приходилось– не за что, а хвалить старались сдержанно. За глаза бойцы говорили о нем восторженно, но если кто-нибудь скажет что-либо похвальное о Жорже в его присутствии,он не то что смущался,а просто страдал: густо краснел, ни одна черточка в лице не менялась, но краска ударяла в лицо и лишь постепенно сходила до бледности.
Девятнадцатилетний Ростислав Струтинский был старательным, дисциплинированным бойцом и во всем подражал старшим братьям.
Володе Струтинскому шел семнадцатый год. Мы сначала решили послать его в хозяйственный взвод,потому что он был сильно глуховат, но Володя запротестовал, сказав, что хочет воевать. Как ни уговаривали, ничего не вышло: пришлось дать ему оружие. В боевом взводе попытались было держать его в лагере– боялись, что в бою он не услышит команды. Но и это не удалось. Он так
Володя любил оружие– все свободное время разбирал, чистил и снова собирал свой карабин. И еще любил он рассказы о боевых делах. От усилия слышать рассказчика у него буквально глаза на лоб вылезали.
Отцу семьи Струтинских,Владимиру Степановичу, было уже пятьдесят пять лет, но он был крепким и здоровым человеком. Значительная проседь была мало заметна в его светлых волосах. Мы назначили Владимира Степановича заместителем командира хозяйственной части отряда. Он был незаменимым заготовителем продовольствия. Зная украинский и польский языки, он умел договариваться с крестьянами. Где появлялся старик Струтинский, там охотно давали нам картофель, овощи, муку, крупу и другие продукты.
В наших «боевых» заготовках,то есть в тех случаях, когда мы нападали на немецкие склады,обозы, Владимир Степанович бывал не менее полезен отряду. Он хорошо стрелял из винтовки и никогда не терялся в бою.
Была одна беда у старика– непомерная доброта. Как «хозяйственник» он ведал у нас спиртом, который мы «брали» на одном немецком спирто-водочном заводе. Расходовался спирт в строгом и определенном порядке.Главным образом он шел на нужды госпиталя. Но вот является какой-нибудь любитель выпить к Струтинскому:
– Владимир Степанович! Что-то меня лихорадка трясет. Дайте-ка грамм пятьдесят.
Или:
– Ой, простыл я; наверно, грипп начался.
И старик не мог отказать– давал «лекарство».
Мы крепко ругали и даже наказывали тех, кто ходил и просил спирт, и Струтинскому говорили не раз, но он всегда сконфуженно оправдывался:
– Вы уж простите меня, товарищ командир. Да ведь жалко, больной человек приходит.
– Владимир Степанович! У нас есть врач, и больным следует у него лечиться.
– Да, это уж так, правильно, – покаянно говорил Струтинский.
Но проходил день, другой – и снова та же история. Пришлось все-таки Струтинского от спирта отстранить.
По просьбе Николая Струтинского наши разведчики зашли как-то на хутор, где была укрыта от немцев Марфа Ильинична с младшими детьми, и навестили ее.
Возвратившись, один из разведчиков обратился ко мне:
– Товарищ командир! Тут один хлопчик письмецо передал, велел обязательно вам в руки отдать.
И он подал мне клочок серой бумаги, на котором карандашом было написано:
«Командиру партизанского отряда от Струтинского Василия заявление очень прошу командира могу ли я поступить в партизанский отряд когда я приду я очень поблагодарю командира. До свиданья Василий Струтинский 26 октября 1942 г. Мои братья партизаны и я хочу».
Грамматические ошибки– дело плохое, но Васе было всего десять лет, и в школу он ходил только один год,когда еще не было немцев.Не успел я подумать, что ответить Васе, как пришел Николай Струтинский.
– Вот тут твой братишка заявление написал,– сказал я ему.