Конец подземного города
Шрифт:
Вдруг Гарри закричал:
– Смотрите! Вон там... Это вход!
Он указывал на то место каменного выступа, куда упиралась изуродованная корма подводной лодки. Над ней в каменном выступе было видно отверстие, сделанное руками человека - об этом свидетельствовала его правильная форма.
– Да, похоже на подводный вход, - стараясь скрыть волнение, сказал Солнцев.
Каждому хотелось отправиться в разведку. Пришлось прибегнуть к жеребьевке. Исключив Солнцева, как начальника экспедиции, и Надю, для которой не было подходящего
Надломленная спичка досталась Гарри, и все принялись снаряжать его в путь. В громоздком водолазном костюме Гарри был похож на сказочное морское чудовище.
Спустившись через люк в герметическую камеру, помещавшуюся между стенками фюзеляжа и кабины, Гарри был выброшен оттуда наружу мощным напором сжатого воздуха.
Неопытный водолаз, неуклюже поднявшись на ноги, тяжелым шагом направился к затонувшей подводной лодке. Неуверенно стал карабкаться на корму. Солнцев передал ему по ультразвуковому аппарату:
– Гарри, вы забыли инструкцию. Не кустарничайте. Закройте клапан - и воздух сам поднимет вас.
Слова Солнцева, прозвучавшие в шлеме, были для Гарри полной неожиданностью. Он и не подозревал, что в шлем вмонтирован ультразвуковой аппарат - значит, ни на минуту не потеряется связь с друзьями. Гарри весело рассмеялся:
– Очень хорошо! Скажите еще что-нибудь, Лев Леонидович!
Солнцев сказал, что Гарри не должен забывать о клапане, регулирующем давление воздуха в скафандре.
Гарри поднял свою огромную руку в металлической перчатке, нащупал клапан и нажал кнопку механизма. Через две минуты, надувшись как шар, он оторвался от дна. Цепляясь руками и ногами за выступы скалы, Гарри добрался до отверстия, но, забыв о своем объеме, сразу же застрял в нем.
Рыбников и Надя, наблюдавшие за ним из рубки, не могли удержаться от смеха.
– Действительно, потешное зрелище, - сказал Солнцев, - но не забывайте, что это небезопасно. Скафандр может порваться. Тогда мы вряд ли сумеем выручить Гарри.
Гарри выпустил из скафандра лишний воздух. Помахав рукой "Светолету", он скрылся в отверстии.
– Еще не освоился, - сказал Солнцев, - опять забыл инструкцию. Эй, Гарри!
– крикнул он в микрофон.
– Включите фонарь! Кнопка у запястья левой руки.
Восстание разгорается
Раш провел людей через заброшенные гезенки и ворвался в центральную шахту верхнего горизонта с юга, а Янковский, воспользовавшись ступеньками в главном стволе, одновременно прошел со своей группой с севера. Пленные охранники уныло шагали впереди.
Выполняя приказ русского, небольшие вооруженные отряды тем временем врывались в штольни и штреки на всех горизонтах и, не встречая серьезного сопротивления, обезоруживали надсмотрщиков, освобождали и вооружали заключенных.
Чертеж профессора Паульсена оказался точным, и повстанцам не пришлось тратить времени на разведку местности.
По всем ходам Подземного
– Я - Жан Буатье!
Со всех сторон раздалось в ответ:
– Я - Джон!
– Я - Морис!
– Я - Стефан!
Седой широкоплечий мужчина сидел на камне: держа дубинку в руках и раскачиваясь из стороны в сторону, он плакал навзрыд.
– Что с вами, друг?
– спросил Раш.
– Я забыл свое имя...
Русский принялся называть все приходившие ему на память имена, но человек простонал:
– У нас нет таких имен!
– Вы - француз?
– Я датчанин...
Раш продолжал называть имена. Когда он произнес "Олаф", датчанин взволнованно воскликнул:
– Погодите! Кажется, так звали меня... А может быть, моего брата?
– Ну, конечно, Олаф - это вы, - сказал Раш.
– Давайте же мне вашу руку. Поздравляю вас, Олаф. Вы снова стали человеком.
– Спасибо!
– горячо ответил датчанин.
– А кто вы, Раш?
– Я - русский.
– Советский?!
– воскликнул Олаф и бросился к Рашу.
Гладя его плечи, вглядываясь в лицо, датчанин бормотал:
– Спасибо! Спасибо!.. Я здесь забыл свое имя. Но я не забыл, что на свете есть советская страна, коммунисты...
– Он крепко пожал руку русскому. Москва!..
Раш хотел ответить, но тут гулко заговорил репродуктор:
– Внимание! Внимание! Внимание!
Конноли требовал от заключенных беспрекословного подчинения, грозил, запугивал жестокой расправой.
Моро вскочил на камень и, размахивая автоматом, старался перекричать громкоговоритель:
– Друзья! Это чепуха! Никто им оружия не отдаст! Так я говорю?
– Так! Правильно! Смерть палачам! Смерть убийцам! Вперед!
Глухой гул пронесся по подземелью. Задрожала земля под ногами, посыпались со стен камни.
Комендант действует...
Моро между тем продолжал:
– Товарищи, не может быть, чтобы они взорвали последний выход! Должен быть другой выход, и мы найдем его во что бы то ни стало!
Раш спокойно добавил:
– А не найдем, - пробьем новый.
Комендант этой проклятой фашистской каторги утверждает, что единственный путь к административному горизонту - это четыреста метров колодца центрального ствола. Но он, Раш, убедился, что фашисты сами плохо знают подземный лабиринт. Конноли известно только то, что построено при нем. А то, что было до него, все старые, полуразрушенные штреки и гезенки для коменданта такая же тайна, как и для восставших. Должен быть еще один заброшенный ствол. Возможно, что система гезенков, которой повстанцы воспользовались для захвата горизонтов, ведет в самую верхнюю галерею и даже на поверхность...