Конец Подземного города
Шрифт:
— Вставайте, каракатица! Еще не пришло время. Красный рубильник — наше последнее средство!
Джонни спасает свою шкуру
Не так-то легко одолевать торосы, перепрыгивать через трещины, временами брести по колено в воде, на каждом шагу опасаясь провалиться в скрытую полынью.
Джонни и Дик шли рядом. Когда им приходилось особенно трудно, над ледовой пустыней разносились проклятья.
Следовавшие за ними бандиты хмуро молчали. Они уже освободились от пулеметов, незаметно опустив «игрушки» под лед. Если бы до острова было
Вот, наконец, и остров. Но что это был за берег! Полоска земли шириной в полтораста метров примыкала к крутому ледяному склону, вершина которого терялась в тучах. Здесь не было никаких следов человека. Снег пригладил землю, предательски скрыл ямы, засыпал промоины. Ноги то и дело проваливались в ледяную воду. Скрип шагов сзади прекратился. Обернувшись, Джонни увидел, что команда рассаживается на камнях. Он переглянулся с Диком и пробормотал:
— Рановато, а придется…
Дик притянул его за плечо:
— Джонни, послушай меня, надо спасаться. Если нам посчастливится подстрелить медведя, то двоим хватит, пожалуй, на всю дорогу, а эти твари сожрут все в один присест. В конце концов они съедят и нас. Вы понимаете меня, Джонни?
Но Джонни не хотел понимать. Эти люди нужны ему! Это его капитал! На них затрачены средства. Они должны обновить охрану в Подземном городе. Как же можно бросить этаких молодцов!.. А с другой стороны… Путешествует быстро тот, кто путешествует один, — так, кажется, говорят англичане. Действительно, с этой бандой далеко не уйдешь.
— Послушайте меня, — продолжал Дик. — Уйдем, пока не поздно…
Джонни и на этот раз промолчал. Но… не сейчас, так очень скоро, а с доводами пилота придется таки согласиться.
Бандиты, видимо, почуяли что-то неладное. Они торопливо поднялись со своих мест и побежали за ушедшими вперед.
— Чего вы, парни? — с невинным видом спросил Джонни. — Отдыхайте! Мы с летчиком поищем дорогу получше…
Бандиты пошептались между собой, и Красный Бык сказал:
— Ладно, ищите. А чтобы ничего не случилось, с вами пойдет Тони Куггли.
Пришлось Джонни и Дику примириться с обществом колченогого гиганта. С первых же шагов оба поняли, что попали под стражу. Куггли благодаря увечью, полученному где-то под тропиками, не поспевал за ними. Он не постеснялся заявить:
— Эй вы, хозяин! Уж не думаете ли вы, что старый Куггли будет бежать за вами, как собачонка? — При этом он выразительно потряс автоматом.
Пришлось замедлить шаг.
Когда шайки не стало видно, Джонни принялся распространяться насчет заслуг, и достоинств старого пройдохи Тони. Он даже обнял его левой рукой. И в тот же миг молниеносно всадил ему в грудь нож. Куггли успел только прохрипеть: «Ловко ты меня», — и упал замертво.
Джонни и Дик сняли с убитого автомат, обоймы и развязали рюкзак; в нем оказалась краюха хлеба и половина свиного окорока. Джонни сказал:
— Дик, вы понесете его оружие, а я — продовольствие. У меня одышка.
Дик молча, но не очень охотно повесил себе на шею второй автомат. Джонни переложил хлеб и ветчину в свой рюкзак. Они торопливо зашагали дальше на север…
Вскоре Джонни и Дик достигли края отмели. Прямо перед ними вздымалась почти отвесная громада ледникового языка,
— Самосуд хорош, когда ты сам вешаешь, — рассуждал Джонни. — Но когда вешают тебя, он не так уж приятен…
Если они не взберутся на эту ледяную стену, то в ближайший час придется проститься с жизнью.
Джонни заметил в стене ледника узкую вертикальную трещину.
— Дик! Мы спасены! — воскликнул он.
— Не вижу, — ответил Дик.
— Трещина! — кричал Джонни. — Я нашел трещину!
— Попытаемся, — флегматично согласился Дик.
Они стали взбираться по ледниковому откосу, но это оказалось не так-то просто. Обувь скользила на льду, и они срывались при каждой попытке. Джонни проклинал свою непредусмотрительность: здесь очень пригодился бы нож, оставшийся в теле Куггли. К счастью, у Дика нашелся другой. Вырубая во льду ступени, подпирая друг друга, срывая ногти на руках, они достигли, наконец, заветной трещины. На короткое время возвратилась надежда: только бы вскарабкаться наверх, а там…
— Что, что там? — накинулся Дик на Джонни. — Перед нами чуть ли не двести километров пути по льду, а запасов — краюха хлеба и кусок свинины!
— Не падайте духом, Дик, — ответил Джонни. — Мадам Бану-Рахья, индусская гадалка, предсказала мне, что я умру только в своей постели. Следовательно, пока вы со мной, вам ничто не грозит. Как хотите, а я верю этой гадалке.
— В таком случае, — спокойно ответил Дик, — я уверен, что на ледяном куполе этого островка мы непременно найдем двуспальную кровать с пуховиками.
— Не терплю людей, с которыми нельзя серьезно разговаривать! Вы все обращаете в шутку…
— А я не терплю людей, которые болтают глупости, когда мне не до них. — Дик закусил губу, отвел глаза в сторону и закончил почти миролюбиво: — Ну, ладно, Джонни, не будем ссориться! Вот уже и небо видно…
Джонни сделал вид, что не замечает этого наигранного миролюбия.
— Да, теперь я понимаю, что значит «небо с овчинку». Оно не шире моей ладони.
Они долго шли по ущелью, сменившему трещину. Казалось, ему нет конца. Но вот на северной стене обозначилось нечто вроде намеченной человеком тропки. Они снова принялись карабкаться на ледяной склон. Но из одного ущелья Джонни и Дик попали в другое еще более глубокое и узкое, с совершенно отвесными ледяными стенами.
Дик тяжело опустился на снег.
— Точка, — хрипло сказал он. — Застрелиться — это все, что мы еще можем сделать.
Джонни хотел было выругаться, но подумал, что имеющегося у них запаса продовольствия еле хватит на одного, и сказал тем же тоном:
— Верно. Будь проклята наша жизнь!
Он медленно вытащил из кармана револьвер. Прежде чем Дик шевельнулся, Джонни-Счастливчик всадил ему пулю между глаз и даже не взглянул на труп, покатившийся со склона.
Равнодушно сунув револьвер в карман, Джонни достал ветчину, хлеб, разделил все на четыре части, одну съел, остальное спрятал. Теперь на три дня он обеспечен. Дик, в конце концов, сам решил свою участь: он, Джонни, лишь выполнил желание своего спутника.