Конец Подземного города
Шрифт:
Кто первый пронюхал о сенсации — неизвестно. Каждому казалось, что именно он. Впрочем, толком никто ничего не знал. Достоверно было одно: когда четырехмоторный самолет приземлился в окрестностях Ивертона, дежурный по аэропорту не успел еще позвонить в редакцию «Ивертонской почты», где он по совместительству служил информатором, как сотни репортерских машин устремились со всех концов города к отелю «Виктория». Вскоре туда подкатили пять лимузинов с полярными исследователями. У подъезда их ждала толпа репортеров. Девятнадцать путешественников, все в коричневых костюмах, коричневых башмаках и коричневых котелках, одни — с подвязанными руками, другие — с забинтованными лицами, вышли из машин и важно прошествовали сквозь толпу. Их засыпали вопросами, щелкали
Потом произошло нечто небывалое в практике журналистов: девятнадцать виновников сенсации, войдя в отель, мгновенно исчезли без следа.
Будто по ошибке, репортеры проникали во все недавно занятые номера и, бормоча извинения, выходили озадаченные…
Джим Пратт пожертвовал всей своей наличностью, часами и любимым автопером, лишь бы получить от служащих отеля какие-нибудь сведения, указания, намек. Ведь не могли же девятнадцать респектабельных путешественников провалиться сквозь землю!.. Но произведенные Джимом затраты не окупились ни на грош.
И вот сбитые с толку мастера газетных сенсаций бросились искать Гастингса. Ясно, что старый марабу должен быть вместе с прилетевшими из Арктики исследователями: они — его гости…
Контора не открылась ни в девять, ни в десять, ни в одиннадцать. Потерявшие терпение (а некоторые и службу) репортеры начали было расходиться, как вдруг открылась дверь, из нее повалили клубы сигарного дыма, и лысый Чарлей, появившись на пороге, окинул бесстрастным взглядам потрясенную толпу. Он сразу же отвел все упреки:
— Вы, очевидно, искали меня где угодно, только не там, где нужно. Я ведь отнюдь не противник гласности и вовсе не бежал от представителей прессы. Дверь заперли изнутри, потому что у нас было совещание, которое началось еще вчера, в шесть часов вечера. Но если бы любой из вас постучался, его впустили бы…
Между тем, в просторном помещении конторы взорам изумленных репортеров предстали все девятнадцать путешественников, рассевшихся вокруг длинного массивного стола. Все они были с сигарами в зубах, все в тех же надвинутых на лоб коричневых котелках. Девятнадцать тяжелых подбородков выдвинулись вперед. Девятнадцать пар ног покоились на столе.
— Минуточку! — остановил Гастингс рванувшихся было в дверь репортеров. — Сейчас по поручению отважных исследователей я сделаю официальное сообщение. Должен предупредить, что ни один из почтенных путешественников не намерен давать частных интервью или писать статьи для газет. И кроме того, что вы услышите от меня, ничего больше выведать вам не удастся. Так что не тратьте времени даром…
Блокноты и перья давно были наготове. Джим Пратт, опустившись на корточки и привалившись спиной к стене, уже приладил пишущую машинку у себя на коленях, а Стенли Мак-Дан выглядывал из окошка телефонной будки и делал ему знаки. Пратт жестами ответил Мак-Дану: «Согласен кооперироваться, но с условием, что первое сообщение будет передано в мою редакцию, а второе — в вашу».
Они еще не успели столковаться, как Чарлей Гастингс начал:
— Вчера сверхскоростной самолет военной авиации доставил в Ивертон девятнадцать наших граждан, посвятивших свою жизнь дальним исследованиям. Увы, из последней экспедиции не вернулись трое ее участников: всем известный ученый-исследователь Арктики господин Джонатан Блекпиг, руководивший данной экспедицией, знаменитый полярный летчик Дик Эшн и ветеран полярных путешествий, старейший из исследователей Арктики Эмери-Антон Куггли. Возможно, мы больше никогда их не увидим. Трое отважных путешественников, выполняя свой долг, окрыленные благородной мечтой еще выше поднять над миром лунный флаг Монии, отправились в глубь Арктики. Оставшиеся девятнадцать отважных путешественников не смогли исправить поврежденный при аварии самолет и организовали поиски пропавших товарищей. После весьма тяжелых странствований, оставшись без продовольствия и топлива,
Когда в конторе не осталось никого, кроме арктических героев, восседавших по-прежнему неподвижно, Гастингс запер двери и прошел в свой кабинет. Здесь, взяв телефонную трубку, он скрюченным пальцем набрал многозначный номер.
— Покорнейше прошу госпожу Клавдию, — проворковал Чарлей, почтительно склоняя лысую голову. — Добрый день, госпожа Клавдия! Прошу вас передать своему дорогому супругу, что у старого Гастингса — хе-хе! — все в полнейшем порядке… как и следовало ожидать… Приветствую вас, госпожа Клавдия!
Он положил трубку на рычаг и еще долго стоял, подобострастно улыбаясь, не меняя неудобной позы…
А репортеры в это время тоже волновались у телефонов.
Сенсация! Сенсация! Успех решали секунды. Профессиональная честь требовала предельной резвости ног и ловкости языка.
Состязание в скорости, начавшееся в коридоре тридцать пятого этажа небоскреба, молниеносно перенеслось в угрюмые кабинеты редакций и цехи типографий. И вот на улицах газетчики уже наперебой выкрикивают:
— «Рука одной «неизвестной» державы», «Восток двинулся на север», «Железный занавес над Арктикой», «Наши границы в опасности», «Ни один мониец отныне не может спать спокойно», «Судьба наших детей под угрозой»…
Но самый большой успех в то утро выпал на долю маленького юркого продавца газет, который изобрел заголовок, ни в одной газете не напечатанный.
— Первые жертвы! — кричал он. — Первые жертвы!!!
Со всех сторон к нему тянулись руки с монетами, и увесистая кипа газет разлетелась из рук.
Радио подхватило сенсацию и в то же утро разнесло ее во все уголки мира. Чего только не наговорили ретивые комментаторы! И «Рука Москвы», и «Железный занавес постепенно закрывает весь мир», и «Русские базы под боком»… В этом бешеном лае было мало логики, но дело ведь не в логике! Чем глупее, бессмысленней ложь, чем грязней клевета, тем сильней она действует на нервы обывателя, тем легче сбить его с толку и, в конце концов, запугать до невменяемости.
Помощь пришла
Через два дня около восьми часов вечера по местному времени дежуривший у кабины Гарри заметил над горизонтом блестящую точку. Он принял ее за звезду и даже не разбудил отдыхавших товарищей, будто в Арктике так и полагалось, чтобы при незаходящем солнце светили звезды.
Но когда звезда стала быстро увеличиваться, приближаться, Гарри воскликнул:
— Помощь пришла, товарищи! Вставайте!
Первым вскочил Солнцев. Сна как не бывало. Он выбежал из кабины и закричал: