Конец Распутина
Шрифт:
Один раз мне уже удалось отделаться от этой поездки, и я надеялся избавиться от нее и теперь. Я опять сослался на репетицию в корпусе и сказал, что если Григорий Ефимович хочет меня видеть, то я опять приеду к нему пить чай Мы УСЛОВИЛИСЬ, что на следующий день, как и в предыдущий Раз, я заеду за M Г. и мы с ней вместе отправимся к Распутину
Мое второе посещение "старца" оказалось еще более интересным.
Мы почти все время были с ним вдвоем.
Он особенно был ласков со мною в тот день, и я ему напомнил о его обещании меня лечить .
–
После чая Распутин провел меня в свой кабинет Там я был впервые Мы вошли в небольшую комнату с кожаным диваном и такими же креслами; огромный письменный стол был весь завален бумагами.
"Старец" уложил меня на диван, стал передо мною и, пристально глядя мне в глаза, начал поглаживать меня по груди, шее и голове.
Потом он вдруг опустился на колени и, как мне показалось, начал молиться, положив обе руки мне на лоб. Лица его не было видно, так низко он наклонил голову
В такой позе он простоял довольно долго, затем быстрым движением вскочил на ноги и стал делать пассы. Видно было, что ему были известны некоторые приемы, применяемые гипнотизерами
Сила гипноза Распутина была огромная
Я чувствовал, как эта сила охватывает меня и разливается теплотой по всему моему телу Вместе с тем я весь был точно в оцепенении, тело мое онемело. Я попытался говорить, но язык мне не повиновался, и я медленно погружался в сон, как будто под влиянием сильного наркотического средства. Лишь одни глаза Распутина светились передо мною каким-то фосфорическим светом, увеличиваясь и сливаясь в один яркий круг.
Этот круг то удалялся от меня, то приближался, и, когда он приближался, мне казалось, что я начинаю различать и видеть глаза Распутина, но в эту самую минуту они снова исчезали в светящемся кругу, который постепенно отодвигался.
До моего слуха доносился голос "старца", но слов я различить не мог, а слышал лишь неясное его бормотание.
В таком положении я лежал неподвижно, не имея возможности ни кричать, ни двигаться. Только мысль моя еще была свободна, и я сознавал, что постепенно подчиняюсь власти этого загадочного и страшного человека.
Но вскоре я почувствовал, что во мне, помимо моей воли, сама собой пробуждается моя собственная внутренняя сила, которая противодействует гипнозу. Она нарастала во мне, закрывая все мое существо невидимой броней. В сознании моем смутно всплывала мысль о том, что между мною и Распутиным происходит напряженная борьба и что в этой борьбе я могу оказать ему сопротивление, потому что моя душевная сила, сталкиваясь с силой Распутина, не дает ему возможности всецело овладеть мною.
Я попытался сделать движение рукой - рука повиновалась. Но я все-таки продолжал лежать в том же положении, ожидая, когда Распутин сам скажет
Теперь я уже ясно различал его фигуру, лицо, глаза, Страшный яркий круг совершенно исчез.
– Ну, милый, вот на первый раз и довольно будет, _ проговорил Распутин
Он внимательно следил за мной, но, очевидно, мог наблюдать и заметить только одну сторону моих ощущений мое сопротивление гипнозу ускользнуло от него.
Самодовольная улыбка играла на его лице, и он говорил со мной тем уверенным тоном, который дает человеку сознание его полного господства над другим Очевидно, он не сомневался уже теперь в том, что и я покорился его силе, и мысленно причислил меня к своим послушным приверженцам.
Резким движением он потянул меня за руку. Я приподнялся и сел. Голова моя кружилась, и во всем теле ощущалась слабость Сделав над собою усилие, я встал с дивана и прошелся по комнате, но ноги мои были как парализованы и плохо мне повиновались
Распутин продолжал следить за каждым моим движением
– Это божья благодать, - проговорил он, - вот увидишь, как скоро тебе полегчает и вся болезнь твоя пройдет.
Прощаясь, он взял с меня обещание опять приехать к нему в один из ближайших дней
После этого гипнотического сеанса я много раз бывал у Распутина то с М.Г., то один
Лечение продолжалось, и с каждым днем доверие "стар-иа" ко мне возрастало.
Мы иногда подолгу с ним беседовали Считая меня ооим другом, непоколебимо уверовавшим в его божественную миссию, рассчитывая на мое содействие и поддержку во всем, Распутин не находил нужным передо мною скрываться и постепенно открыл мне все свои карты Он настолько был убежден в силе своего влияния на людей, что не допускал даже мысли о том, что я могу не быть в его власти
– Знаешь, милый, - сказал он мне однажды, - смышленый больно ты, и говорить с тобой легко, все сразу понимаешь Захочешь - хоть министром сделаю, только согласись.
Такое предложение Распутина сильно меня смутило. Я знал, как ему легко всего добиться, и знал также, к какому скандалу это может привести.
– Я с удовольствием вам буду помогать, только уже в министры меня не назначайте, - ответил я ему смеясь.
– Ты чего смеешься?
– удивился Распутин.
– Думаешь, не могу? Все могу Что пожелаю, то и делаю, и все слушаются Вот увидишь, будешь министром.
Настойчиво уверенный тон Распутина меня испугал не на шутку. Я уже рисовал себе всеобщее удивление, после того как в газетах прочтут о таком моем назначении.
Григорий Ефимович, ради бога, не надо этого!
– взмолился я.- Подумайте, какой же я министр. Да, наконец, на что мне это нужно. Гораздо лучше будет, если я стану вам помогать так, чтобы никто об этом не знал.
– Ну, пожалуй, пускай будет по-твоему, коли так, - согласился наконец Распутин.
– Редко вот, кто этак говорит, прибавил он, - все больше меня просят то устрой, это устрой, всякому что-нибудь нужно.