Конец Распутина
Шрифт:
А сама царица - мудрая правительница, вторая Екатерина. Уж небось последнее-то время она и управляет всем сама, и, погляди что дальше, то лучше будет.
Обещалась перво-наперво говорунов разогнать. К черту их всех! Ишь, выдумали, что против помазанников божьих пойдут. А тут мы их по башке и стукнем. Давно бы их пора к чёртовой матери послать. Всем, всем, кто против меня кричит, худо будет.
Распутин все больше и больше горячился. Возбужденный вином и своими замыслами, он, казалось, и не думал ничего скрывать от меня:
– Я
Вот недавно от генерала Рузского приходят ко мне, а я им прямо в лицо "зачем, говорю, пришли?" Ну, да уж обещал устроить, хороший он человек. Просят все меня евреям свободу дать. Чего ж, думаю, не дать? Такие же люди, как и мы, божья тварь.
– Вот видишь, - продолжал Распутин, - работы-то сколько! А помощников нету, все самому надо делать, а везде-то и не поспеешь Ты - смышленый, мне и помогать будешь. Я тебя познакомлю с кем следует, и деньжонку загребешь. Только, пожалуй, тебе и ни к чему это - у тебя небось богатства-то побольше, чем у самого царя? Ну, бедным отдашь, всякий рад лишний грош получить.
Резко прозвучал звонок и оборвал речь Распутина. Он засуетился. Повидимому, он кого-то ожидал к себе, но, увлекшись разговором со мной, забыл о назначенном свидании и теперь, вспомнив о нем, заволновался, опасаясь, чтобы вновь пришедшие не застали меня у него
Быстро вскочив из-за стола, он провел меня через переднюю в свой кабинет и поспешно вышел оттуда Я слышал, как торопливыми и неверными шагами он шел по пере дней, по дороге за что-то зацепил, уронил какой-то предмет и громко выругался Он едва держался на ногах, но не терял 1ри этом соображения Невольно я подивился крепости этого человека
Из передней до меня донеслись голоса вошедших По видимому, их было несколько человек, они вошли в столовую.
Я приблизился к дверям кабинета которые выходили в переднюю, и начал прислушиваться Разговор велся вполголоса, и разобрать его было очень трудно Тогда я осторожно приоткрыл двери и в образовавшуюся таким образом щель через переднюю и открытые двери столовой увидел Распутина, сидящего за столом на том месте где он только что беседовал со мной
Совсем близко к нему сидели пять человек, двое других стояли за его стулом Некоторые из них что-то быстро заносили в свои записные книжки
Я мог рассмотреть тайных гостей Распутина лица у всех были неприятные. У четырех был, несомненно, ярко выраженный еврейский тип; трое других, до странности похожие между собою, были белобрысые, с красными лицами и маленькими глазами. Одного из них, как мне показалось, я где-то видел, но не мог вспомнить, где именно. Одеты они все были скромно; некоторые из них сидели, не снимая пальто.
Распутин среди них совсем преобразился. Небрежно развалившись, он сидел
Вся группа эта производила впечатление собрания каких-то заговорщиков, которые что-то записывали, шепотом совещались, читали какие-то бумаги. Иногда они смеялись.
У меня мелькнула мысль: не "зелененькие" ли это, о которых мне рассказывал Распутин?
После всего того, что я от него слышал, у меня не было сомнений, что передо мною было сборище шпионов. В этой скромно обставленной комнате, с иконой Спасителя в углу и царскими портретами по стенам, видимо, решалась судьба многомиллионного народа.
Мне хотелось скорее покинуть эту проклятую квартиру, но кабинет Распутина, где я находился, имел только один выход, и уйти оттуда незамеченным было невозможно.
После всех моих встреч с Распутиным, всего виденного и слышанного мною я окончательно убедился, что в нем скрыто все зло и главная причина всех несчастий России: не будет Распутина, не будет и той сатанинской силы, в руки которой попали государь и императрица. Казалось, сама судьба свела меня с этим человеком, чтобы я собственными глазами увидел, какую роль он играет, куда ведет нас всех его ничем не ограниченное влияние.
Чего еще было ждать?
Можно ли было щадить Распутина, который губил Россию и династию, который своим предательством увеличивал количество жертв на войне?
Есть ли хоть один честный человек, который не пожелал бы искренне его погибели?
Следовательно, вопрос состоял уже не в том, нужно ли было вообще уничтожить Распутина, а только в том, мог ли именно я брать на себя эту ответственность?
И я ее взял.
Я больше не мог продолжать эту отвратительную игру в "дружбу", которая так меня тяготила.
Первоначальный наш план застрелить "старца" у него на квартире оказался неудобным ввиду того напряженного состояния, в котором находилась вся страна: война была в полном разгаре, армия готовилась к наступлению, и факт от крытого убийства Распутина мог быть истолкован как демонстрация против царской семьи.
Момент был слишком опасный для открытого выступления. Мне казалось, что Распутин должен исчезнуть таким образом, чтобы никто не знал, куда и при каких обстоятельствах он исчез. Виновники этого исчезновения тем более должны были оставаться неизвестными.
Я думал тогда, что члены Государственной думы Пуриш-кевич и Маклаков, которые сознавали весь вред Распутина, сумеют дать мне хороший совет. Их речи, произнесенные с думской трибуны, неизгладимо запечатлелись в моей памяти.
Те, которые так горячо говорили против "старца", не могут не разделять моих соображений, не могут не одобрить моего намерения. Я верил, что они мне помогут.
Первый, к кому я обратился, был Маклаков. Предварительно условившись с ним о свидании, я отправился к нему на квартиру. Наш разговор был очень краток. В немногих словах я изложил ему мой план и спросил, каково его мнение.