Конец странствий
Шрифт:
– Это правда, – согласилась она, позволив проводить себя через высокую дверь. – Я внезапно сильно испугалась... Мой крестный...
– Один из самых благородных, самых великодушных и мужественных людей, каких я знаю. Он по всем статьям достоин той глубокой нежности, которую я вижу в вас к нему, но, с другой стороны, вы достаточно с ним знакомы, чтобы знать, что ваше волнение, когда он служит нашему делу, ему не по душе.
– Я знаю, знаю. Это ужасный человек, который не может понять страхи и переживания других...
Со вздохом, похожим на легкое рыдание,
Это было одно из тех мест, созданных для признаний или свиданий, таких удобных для долгих бесед, когда сама атмосфера иногда заставляет сказать больше, чем предполагаешь...
И вдруг Марианне захотелось побольше узнать о таинственной миссии кардинала. Если он рискует жизнью, чтобы служить «их» делу, безусловно, это нанесет удар Наполеону и его армии...
Она откинулась на спинку кушетки, подбирая платье, чтобы герцог мог сесть рядом, и на мгновение отдалась тишине и благоуханию сада. Затем, неуверенным тоном, словно она с трудом принудила себя к этому, Марианна спросила:
– Экселенс, я знаю, что не должна вас спрашивать, но я так долго ничего не знала о крестном... И не успела я его найти, как снова потеряла... Он исчез... внезапно, не увидев меня больше, не поцеловав... и, может быть, я никогда не увижу его! О, умоляю вас, скажите хотя бы, что он не направился в... места, где сражаются... что он не уехал на встречу с... захватчиком!..
Превосходно изображая смятение, она прикоснулась к рукам губернатора и нагнулась к нему, обдав свежим ароматом духов. Он тихо рассмеялся, сжал ее руки в своих и придвинулся к ней так близко, что его взгляд смог проникнуть в глубину ее декольте и сделать там очень волнующие открытия.
– Полноте, дитя мое, полноте! – сказал он снисходительным тоном. – Не беспокойтесь. Кардинал – человек Церкви. Он ничуть не собирается атаковать Бонапарта! Я могу даже довериться вам, ибо не думаю, что это может привести к серьезным последствиям: ведь он уехал в Москву, где его ждет великая задача, если, к несчастью, проклятый корсиканец доберется туда. Но вы, очевидно, решили, что его арестуют раньше... Мой Бог, как вы возбудимы!.. Не двигайтесь, я принесу вам еще немного шампанского.
Но она вцепилась в него, не чувствуя никакого желания снова попасть в игристую ловушку Бютара.
– Нет, прошу вас, останьтесь! Вы так добры... С вами хорошо. Видите, мне уже лучше... Я меньше боюсь.
Она улыбнулась ему, надеясь, что улыбка будет достаточно соблазнительной, и в самом деле он с готовностью снова сел.
– Это правда? Вы меньше волнуетесь?
– Гораздо меньше. Простите меня! Я становлюсь просто дурочкой, когда дело идет о нем, но, знаете, только ему я обязана своим существованием. Это он тогда нашел меня в разграбленном секционерами особняке родителей, спрятал под своим плащом, с опасностью для своей жизни отвез в Англию. Ведь он... вся моя семья...
–
Марианна даже не запнулась.
– Князь умер в прошлом году. У него была собственность в Греции и даже в Константинополе. Именно по этой причине я сделала такое длинное путешествие. Вы видите, что я не так уж виновата, как вы думали.
– Я уже сказал вам, что был глупцом. Итак, вы вдова? Такая молодая! Такая очаровательная!.. И одинокая!
Он приблизился к ней, и Марианна, все-таки чувствуя беспокойство и упрекая себя за злоупотребление кокетством, поспешила переменить тему разговора:
– Хватит обо мне, это совсем неинтересно. Объясните лучше... я никак не могу понять, какому счастливому случаю обязана, встретив здесь моего дорогого кардинала? Неужели он ждал меня? Для этого он должен обладать даром провидения...
– Нет, ваша встреча – чистая случайность, какая, без сомнения, подвластна одному Богу. Когда вы приехали, кардинал был здесь только два дня. Он приехал из Санкт-Петербурга, чтобы доставить мне исключительной важности новости.
– Из Санкт-Петербурга? Тогда новости от царя? Это правда, что говорят о нем?
– А что о нем говорят?
– Что он красив, как божество! Соблазнителен, полон очарования...
– Это правда, – сказал он проникновенным тоном, который немного раздражал Марианну, – он самый обаятельный из всех встречавшихся мне в высшем свете людей. Он достоин того, чтобы целовать следы его ног... Это венценосный архангел, который спасет всех нас от Бонапарта...
Он поднял голову и теперь смотрел в небо, словно надеясь увидеть спускающегося вниз с распростертыми крыльями своего московского архангела. В то же время он приступил к панегирику Александру I, который, по всей видимости, был его любимым героем, к великой досаде Марианны, начавшей находить, что слишком много времени прошло бесцельно. Она не так уж много узнала из того, что хотела, а о судьбе Язона вообще еще не упоминалось...
Некоторое время она не мешала его излияниям, затем, когда он умолк, чтобы перевести дух, она поспешила подать голос:
– Какой необычайный человек! Однако, экселенс, я боюсь, что злоупотребляю вашим временем! Очевидно, уже очень поздно...
– Поздно? О нет... и затем, в нашем распоряжении вся ночь! Нет, не протестуйте! Скоро, возможно, завтра, я тоже уеду, чтобы отвести царю собранные здесь полки. Этот вечер – последние сладостные моменты, которые я переживу перед долгой неизвестностью. Не лишайте меня их!
– Хорошо! Но вы, очевидно, забыли, экселенс, что я пришла сюда с надеждой на вашу милость?
Он сидел так близко к ней, что она ощутила дрожь его тела и решила отодвинуться. Она поняла, что, пожалуй, несколько грубо вернула его к реальности и он обижен. Но поскольку он, похоже, забыл о своем обещании, она решила не церемониться и не обращать внимания на его настроение.
– Милость? – угрюмо сказал он. – Что же это? Ах, да... Американский корсар! Шпион, без сомнения, и шпион на службе Бонапарта. В противном случае я не вижу, что могло привести его сюда.