Конец сумерек
Шрифт:
– Мы отремонтируем двигатели и попробуем снова. Другого выхода нет.
– Окно активации быстро закрывается, –сказал Спок. – Маловероятно, что мистер Скотт успеет починить двигатели прежде, чем благоприятное время окончится.
– Он прав, – раздался голос Скотти по коммуникатору. – Это займет по крайне мере день…Держитесь! Ужасный грохот заглушил его голос, и раздалось шипение короткого замыкания проводки. Вызванные ими колебания все еще сотрясали планету. – Может быть, и полтора дня, – сказал Скотти.
– По-моему, это бессмысленно, –сказала Хэйдар. – Что насчет
– Чтобы уложиться в разумные временные пределы, придется задействовать большую часть звездолетов Федерации. Это маловероятно. Даже если было бы возможно перебазировать весь наш флот к вашей планете, это было бы стратегически неблагоразумно, –заметил Спок.
– Значит, мы должны будем жить в убежищах всю оставшуюся жизнь? –спросила Хэйдар.
– Нет, –ответил Кирк, переводя взгляд с нее на Спока, на всю команду мостика. Сжав перила, отделяющие его кресло от остальной части мостика, он сказал: – Я не позволю совершиться такому концу. Должно быть что-то, что мы можем сделать. Переконструировать двигатели, или главный компьютер, или использовать тяговые лучи вместо импульсных двигателей. Всегда есть варианты.
Спок посмотрел на него со странным выражением, удивлением, недоверием или чем-то еще, Кирк не мог сказать. Он собирался спросить, когда свистнул интерком, и раздался голос Маккоя.
– Маккой мостику. Вы уже окончили эту бешеную качку?
– Да, Боунз.
– Что ж, прекрасно, –голос Маккоя источал южную вежливость – плохой признак. – Я только подумал, что вы должны знать, что мы нашли вариант, который будет работать. Конечно, это не лучшая вещь в мире, он уродлив, как куча грязи и выдержит отклонение только на пятнадцать градусов от средней температуры, но это только начало. Точнее, было начало. Догадываюсь, что сейчас это не имеет значения, да?
Кирк испытывал желание наорать на него за такую позицию, и он бы это сделал, если бы на месте Боунза был кто-нибудь другой, но так он сдержался.
– Я не знаю, –ответил он. – Может, имеет. Спок?
Он с надеждой посмотрел на офицера по науке, но тот, быстро проверив показания сканеров, покачал головой.
– Слишком большая амплитуда. Планета не будет вращаться, но она будет колебаться взад и вперед. Колебания температуры для всех точек в пределах Края, за исключением полюсов, составят не менее 97 градусов.
– Конечно, –протянул Маккой. – Жаль, что мы не поймали вас прежде, чем вы все это затеяли. Между прочим, неплохо было бы, если бы вы по крайней мере сообщили нам, что начинаете свою свистопляску.
– У нас не было выбора, –защищаясь, сказал Кирк. – Черт побери, Боунз, ты знаешь не хуже меня, что не всегда есть возможность подождать лучшего решения; иногда приходится выбирать из того, что предлагают. Мы должны были остановить войну, и мы это сделали.
Слова звучали фальшиво. Он пытался убедить скорее не Маккоя, а себя.
Но Маккой отступил. – Извини, – сказал он. – Я знаю, что ты сделал все что мог. В это раз мы все промахнулись мимо цели.
– Ну что ж, давайте развернемся и ударим снова, –сказал Кирк. – Наверняка есть еще что-то, о чем мы не подумали.
Маккой
Кирк ударил по перилам. – Звездный Флот? Мы что, хотим удрать, поджав хвост, едва столкнувшись с неудачей? Здесь мы – Звездный Флот. Мы лучшее, что могла предложить Федерация, и если мы не сможем сделать нашу работу сами, значит, она вообще не может быть сделана. Мне нужны идеи, и я хочу услышать их сейчас. Думайте! Что мы можем сделать, чтобы спасти Римиллию?
Хэйдар мягко рассмеялась.
– Возможно, Нигилисты были правы. Может быть, мы уже сделали все, что можно. Вы не виноваты в этом; мы сделали это сами, нашей безжалостной экспансией и технологическим безрассудством. У нас было два шанса выстроить рай, и мы уничтожили оба. Зачем отрицать очевидное? Может, пришло время признать, что мы вымирающая раса, и смириться с поражением?
Кирк всмотрелся ей в лицо, ища признаки фанатизма, который обычно сопутствовал таким утверждениям, но ничего не увидел.
– На самом деле вы ведь в это не верите? –спросил он.
– Капитан, сейчас я не знаю, во что верить.
Кирк проследил за ее взглядом на передний экран, на планету под ними. Он не был уверен, знал ли это он сам.
Спок чувствовал неудобство. Его беспокоило, что он вообще что-то чувствовал, но он не мог отрицать, что перспектива неудачи и все, что она подразумевала – как для "Энтерпрайза" и его команды, так и для людей на планете – тяжело давила на него. За исключением инженера, Нерона, каждый из них сделал все возможное, чтобы предотвратить катастрофу, но она все же свершилась. Спок знал, что некоторые вещи были неизбежны, и он не должен впустую тратить время, мучаясь бесполезными сожалениями, которые все равно ничего не изменят.
Но тогда, значит, это была снова просьба капитана – эмоциональная просьба, поколебавшая его логику. Кирк делал это и раньше, осознанно влияя на его поведение. Входило ли это теперь в его намерения?
Это не имеет значения. Он и Спок хотели найти одну и ту же вещь: способ спасти ситуацию. Спок намеревался сделать все возможное, имеющее отношение к эмоциям или нет.
Не то чтобы это решение обязательно существовало. Хотя ему не хотелось признавать это, Спок разделял чувства доктора. Даже если решение существует, оно не обязано быть очевидным.
Все на мостике были напряжены до предела. Капитан, очевидно, ожидал чуда, и ожидал его быстро. Он знал, что экипаж всегда предоставлял ему что-то, если он просил, и для него, казалось, не имело значения, что то, что ему нужно было сейчас, было за гранью всего, что он требовал прежде.
Он нетерпеливо ожидал даже сейчас. Чехов, Ухура, и остальные на мостике явно нервничали под его пристальным взглядом. Спок отвернулся к своему компьютеру и дисплеям.
Первый шаг в решение проблемы – определить ее. В чем в точности состояла проблема? Они должны завершить вращение планеты. Проблемой было узкое окно активации, быстро закрывающееся.