Конец света в Бреслау
Шрифт:
Тогда зазвонил телефон.
— Марта ответит, — сказала Софи. — Она знает, что мы заняты, и, наверно, скажет, что нас нет дома. — Телефон звонил настойчиво. Марта не отвечала.
— Ничего не может быть важнее тебя, — прошептал Мок. — Кто бы ни звонил, я его уволю.
Он встал и вышел в прихожую. Поднял трубку и молчал.
— Добрый вечер, прошу советника Мока, — услышал неизвестный себе голос.
— У аппарата, — буркнул он.
— Господин советник, это Виллибальд Хённесс из казино отеля «Четыре сезона», — Мок опознал сейчас возбужденный голос одного из своих информаторов. — Тут какой-то пьяный юноша. Много проигрывает в рулетку. Представился как Эрвин Мок. Утверждает, что он ваш племянник. На этом основании выдали ему кредит. Если он продолжит играть так резко,
— Послушай, Хённесс, — Мок вытащил револьвер из стенного шкафа и засунул его во внутренний карман пальто. — Сделай что-нибудь, чтобы не играл. В худшем случае, бей в морду так, чтобы он потерял сознание. Я сейчас буду.
Мок вошел в спальню и поднял лежащую на полу шляпу, которая возбуждала чрезвычайный интерес собаки.
— Сейчас вернусь. Эрвин в большой опасности.
Софи снимала платье. Полоса туши для ресниц стекала по ее щеке.
— Можешь не возвращаться, — ее голос звучал так, как будто совсем не плакала.
Виллибальд Хённесс, охранник в казино отеля «Четыре сезона» на Гартештрассе, 66–70, выполнил указания Мока, но устранил Эрвина от игры без применения насилия. Он поступил очень просто — подсыпал ему в пиво средство, приводящее к резкой рвоте. Поэтому, когда Мок вторгся в развевающемся пальто в казино и — руководствуясь указаниями портье и похожего на обезьяну охранника — вбежал в мужской туалет, юноша стоял у основания клозета на коленях, а его голова находилась в заботливых руках Хённесса. Эта картина немного успокоила Мока. Он закурил папиросу и спросил, за каким столом играл Эрвин.
— За четвертым, дядя, — прозвучал ответ из глубины раковины.
— Сейчас приду, — Мок сунул Хённессу десятимарковую купюру в карман. Он покинул туалет и подошел к охраннику, стоящему в холле возле огромного фонтана между двумя могучими пальмами. Никакое иное место не было бы для него более подходящим. Обезьяна вперила в него маленькие глаза. — Я бы хотел поговорить с управляющим казино, — сказал Мок и инстинктивно потянулся за удостоверением; однако воздержался; он предпочел пока не открывать всех своих карт. — Меня зовут Эберхард Мок. Куда я могу обратиться?
— Претензии решаются за столом. Там надо было вызвать начальника, — буркнул охранник. — Приходите завтра после трех.
— Я по другому делу. Очень важному делу.
Мок сказал это и применил надежный способ успокаивания нервов: начал читать мысленно оду Горация «Exegi monumentum…» [6] . Под низким черепным сводом охранника продолжалась напряженная работа маленького мозга. Когда Мок дошел до знаменитой «non omnis moriar» [7] , охранник сказал:
6
Я памятник воздвиг… (лат.)
7
«Не весь умру» (лат.).
— Скажите, что это за дело. Я передам шефу, и, возможно, он примет вас.…
— Ты ничего ему не расскажешь, — сказал Мок, — потому что придется повторить десять слов, а это значительно превышает твои возможности.
— Пошел прочь отсюда. И мигом, — охранник насупил брови и сжал большие кулаки. Еще чуть-чуть, и он ударил бы ими по выпуклой грудной клетке.
Мок читал в мыслях знаменитую оду о бессмертии избранника муз. Вдруг застряла и сам уже не знал, кто молча поднимался на Капитолий: жрец или весталка? Тогда резко повернулся и нанес первый удар с разворота. Удивленный охранник схватился за челюсть и потерял равновесие. Этого Моку хватило. Он наклонился, схватил противника за лодыжки ног и потянул в свою сторону. Брызги воды показали, где оказался охранник, лишенный опоры коротких конечностей. Вода разлилась из фонтана и появился на красной дорожке. Охранник метался беспомощно
Мок с раздражением посмотрел на свои промокшие рукава пиджака и окрашенные кровью штанины. Он понял, что у него во рту погас окурок. Выплюнул его в фонтан и внимательно посмотрел на посетителей казино, которые вышли с зала и с ужасом смотрели на отключившегося охранника. Их чувства разделял портье, который, не дожидаясь вопроса со стороны Мока, заявил:
— Офис управляющего на первом этаже. Номер 104.
Номер 104 казался слишком строгим для мощного, жирного тела с лысой головой, которое сидело развалясь в кресле и внимательно просматривало отчеты крупье. Норберт Риссе своей внешностью возбуждал неописуемую радость рестораторов и портных. Десятиразовое питание и тюки материала, израсходованного на его изысканную одежду, позволяли представителям обеих профессий хотя бы на мгновение забыть о повседневных материальных заботах.
Мок занимался совершенно другим делом, поэтому вид Риссе вызвал в нем мало энтузиазма. Еще меньше заинтересовал его шелковый платок управляющего казино, его стеганый шлафрок, а еще меньше прибор китайского фарфора, стоящий на кофейном столике, и безучастный попугай, который знал только язык жестов.
— Меня зовут Эберхард Мок, — сказал он. — Криминальный советник Эберхард Мок. Я покупатель. Скромный покупатель.
Риссе внимательно посмотрелся к промокшей одежде Мока, который стоял, преступая с ноги на ногу. Он взял звонящий телефон и слушал несколько мгновений быстрые и отрывистые доклады. Он побледнел, повесил трубку и указал гостю на кресло.
— Может, скромный, но довольно нетерпеливый, — отметил Риссе. — Слушаю вас, господин советник.
— Мой племянник Эрвин Мок проиграл сегодня немного денег в вашем казино. Хотелось бы знать сколько, — Мок начал крутить в пальцах папиросу. — От этого зависят мои дальнейшие просьбы.
Риссе подсунул Мокку фарфоровый китайский сосуд, наполненный папиросами в синей полосатой бумаге. Мок закурил поданную ему папиросу и уставился на красивый прибор для кофе. Нежный мотив сплетающихся побегов бамбука вокруг чашек, кофейника и сахарницы напоминал ему его давнее, кратковременное увлечение востоком. Кофейник дымился обнадеживающе.
— Вашему племяннику сегодня не повезло. Он проиграл тысячу марок. Взял на нее кредит, ссылаясь на родство с вами. Кредит мы предоставляем только в том случае, если уверены, что он будет погашен не позднее следующего дня.
— Карточные долги являются долгами чести, — Мок повертел в пальцах шляпу. — Не знаю, смогу ли я погасить их уже завтра. Я прошу пролонгировать долг, — он подумал о сроке выплаты Бецкому за палантин. — Я уплачу долг своего племянника послезавтра.
— Послушайте, господин советник, — Риссе затряс щеками и подбородком, — что мы не позволяем нашим клиентам отсрочить платеж. Проще себе вообразить, что эта безжалостность — наше преимущество. Клиенты смотрят в глаза своей судьбе, с вызовом, с воображаемым противником, как вы предпочитаете, и знают, что это противник сложный и бескомпромиссный. Противник, с которым нужно играть с открытым забралом. Пребывающий здесь на прошлой неделе князь Герман III фон Кауниц одолжил от нас определенную сумму, которую вскоре проиграл. Одолжил только раз. Фон Кауниц играл в субботу, а в воскресенье банки и кабинет управляющего закрыты. И князю для погашения долга пришлось оставить у нас немного фамильных драгоценностей. А что ваш племянник может заложить? Хорошо, что вы здесь. Мои люди очень безжалостны в отношении неплатежеспособных клиентов.