Конец света
Шрифт:
Дрюня, чувствуя все-таки во всем виноватым лично себя, вызвался мне помогать и отказался спать. Он тоже не хотел остаться в стороне и искренне желал помочь и Ольге, и своей родственнице Вере. И хоть с Леной он, по его словам, опять расстался, в расчет сей факт не принимал. Как все самовлюбленные мужчины, он был абсолютно уверен в том, что не пройдет и недели, и Лена вернется как ни в чем ни бывало. И все вернется на круги своя. Я поручила ему вынести мусор, сыпавшийся через края ведра. Мурашов был согласен на все. Он даже про выпивку,
К трем часам ночи Ольгина квартира приобрела божеский вид. В холодильнике появилась приличная еда.
Артур так и не проснулся. Зато телефон Кирилла ожил. Оказалось, что он проводил свое свободное время в казино. В шесть утра он пообещал приехать и забрать Артура на время к себе.
Кое-что сдвинулось с мертвой точки. На пару часиков даже прилечь удалось.
Проснулась я еще до приезда Кирилла. Да если честно сказать, то я и не спала толком. Урывками только. Слишком тревожно у меня было на душе.
Кирилл, взяв спящего сынишку на руки, понес его в машину. Я, разбудив Дрюню, который никак не мог въехать в ситуацию и проснуться до конца, культурно выставила его за дверь и отправилась к Жоре Овсянникову.
Крепкие все же у Жоры нервы. Спит, как мамонт во льду. Он открыл дверь только после того, как я в нее чуть ли не ногами колотить принялась.
Вид заспанного бывшего мужа подействовал на меня раздражающе. Столько несчастий за одни сутки, а ему хрен по деревне.
— Поленька, а ты что так рано? Я только недавно домой вернулся. Чуть ли не всю ночь на ногах. Вот отпуск славно начался. Ты не находишь?
Мне до Жориного отпуска было, как до лампочки. Не время отдыхать.
— Ольга с Лизонькой попали в больницу.
Жора изумленно посмотрел на меня:
— Как?! Ой, да ты проходи скорей. Рассказывай.
Я прошла в комнату и, усевшись в кресло, закурила в ожидании, пока Овсянников окончательно очухается и начнет собираться.
— Одевайся скорее. Пока тебя дождешься, в УВД рабочий день начнется. А мы должны навестить сестру. Надо еще на базар заскочить, купить что-нибудь из продуктов для Ольги и Лизоньки.
Жора заметался по комнате, как драный кот, собирая разбросанные вещи. У него привычка, как у моей сестренки поддерживать в своей квартире весьма своеобразный порядок. Поскольку небрежно брошенная на стул рубашка оказалась мятой, Жора облачился в форменную одежду, пояснив:
— Какой уж теперь отпуск, раз подруга твоя в беду попала.
Я уж не стала его попрекать за то, что к форменной одежде у него гораздо больше уважения, чем к гражданской. Сделала вид, что не поняла его маленькой хитрости.
Побродив по базару и накупив всякой всячины, мы с Жорой направились к выходу. Уже около самых ворот я вдруг вспомнила, что у меня заканчиваются сигареты.
Около ворот сидела благообразная старушка и весело общалась со своей соседкой, продающей семечки. Я подошла к этой
— Тебе чего, доченька? У меня, как в супамаркете, все в наличии, выбирай, что хочешь.
Я усмехнулась и ничего не сказала, продолжая искать глазами «Кэмел». Жора приблизился ко мне и, обняв меня за плечи, спросил:
— Что тебе купить, Поленька?
— Да я смотрю вот, у бабульки «Кэмела» нет. Придется на базар возвращаться.
— Да как же это нет! Ой, да это я ж я просто обмишулилась и не достала. Я сейчас.
Бабулька кинулась к своему пухлому баулу и усердно принялась в нем рыться, следя за нами глазами, боясь, что нам надоест ждать, и мы вернемся на базар.
— Вот-вот, милок, нашла. Тебе сколько, солнышко?
Жору такое ласковое обращение покорило, и он так расщедрился, что купил у бабушки целый блок. Счастливая старушка и не знала, как его благодарить.
Когда мы отошли на некоторое расстояние, я не удержалась и прикололась над Жорой:
— Разве ты не знаешь, «солнышко», «что лесть гнусна, вредна?»
Жора рассмеялся и только покрепче обнял меня за плечи:
— Ну и колючка ты, Поля.
Глава третья Ольга
Мне даже вспоминать тяжело, как прошла эта ужасная ночь. Все-таки, я была права. Это — действительно конец света. Лизоньке, слава Богу, немного полегчало. Опасность миновала. К утру ее перевели из реанимации в обычную палату. Тут хоть стульев побольше. Я смогла их составить в ряд и прилечь. Все-таки я всю ночь просидела на скамейке около палаты интенсивной терапии, одновременно проклиная себя за разгильдяйство и умирая от горя.
Другие матери лежали со своими детьми на тесных детских кроватках. Как им это удавалось, я не знаю. Согнувшись в три погибели и разместив ноги на стульях, они мирно дремали, когда нас с Лизонькой привели в палату.
Некоторым из них повезло немного больше, в том смысле, что кровати им достались взрослые.
Лизонька была бледной и обессилевшей. Я решила, что лучше еще две ночи спать не буду, только не рискну лечь рядом с ней и тем самым создать ей какие-то неудобства. Ничего, дома отосплюсь. Быстрее бы только все закончилось.
Тут я с ужасом вспомнила, в каком состоянии я оставила свое жилище, и вновь невольно содрогнулась. И славный мой Артур среди этого хаоса в компании пьяного Дрюни! Нет, это выше моих сил. И хоть я обиделась на сестру за ее подлый поступок, за то, что она отключила на такое длительное время телефон, я не утерпела и решила попробовать позвонить ей еще раз. Может, теперь откликнется? Полина никогда на меня долго не обижается.
Я тихонько поднялась со стульев и направилась в коридор. В самом его конце на стене я видела телефон-автомат. Я, правда не знала, можно ли по нему позвонить бесплатно. А жетонов у меня, разумеется, не было.