Конец вечности
Шрифт:
Инэрис прикрыла глаза, поддаваясь слабости. Всё, что она делала в последние десять лет, казалось теперь бессмысленным. Все, кого она защищала, предали её. И только тот, кого она хотела убить больше всего, стоял почти что плечом к плечу.
– Не могу понять, почему ты пришёл, - повторила Инэрис. – Я думала, ты ненавидишь Империю.
– Я никогда не отступаю. Ты должна была бы это понять.
Хотелось сказать, что Волк очень даже отступал, когда ему наступали на хвост, но Инэрис решила промолчать.
– А мне нравилась Империя, - сказала она вместо этого.
Дезмонд
– Мне тоже. Просто она этого не поняла.
Инэрис усмехнулась.
– Зачем же было с ней воевать?
– Я хотел сделать её лучше.
Опять наступила тишина, а потом Инэрис произнесла:
– Наверное, я тоже.
– Знаешь, о чём я жалею?
– О! Ты вообще можешь о чём-то жалеть? Может, о ком-то, кого ты ограбил?
– Помолчи. Я жалею, что наша смерть никому уже не поможет. Кроме, разве что, нас самих.
Инэрис промолчала. На такие слова она не любила отвечать.
– Расскажи мне об Аркане, - просила она.
– Зачем?
– Мне нравится, когда ты говоришь.
Дезмонд улыбнулся.
– На Аркане мне больше всего нравились…. – он запнулся, вспомнив кровавые маки на поверхности планеты, прокашлялся и продолжил, - нравились дожди. Когда парк был пуст, а все краски казались ярче. Капитан, ты тут?
– Да. Я слушаю. Говори.
Инэрис закрыла глаза и стала слушать. Невероятное спокойствие накрыло его волной, и она едва не задремала, когда голос Дезмонда резко изменился, и Инэрис услышала в наушниках оглушительно:
– Идут!
***
Посадка получилась неудачной.
В помещении стоял отвратительный запах горящего пластика. Галактион отбросил в сторону диван, стоявший на ребре. Диван оказался неожиданно лёгким. Дверь за ним была открыта, только створки заело на полпути. Он протиснулся в щель, но в кают-компании никого не было. Галактион оглянулся – оставалась одна дверь, наглухо вплавленная в переборку. Аэций протянул в ту сторону кисть, и с пальцев сорвалось пять острых, как лазер, чёрных клинков, впившихся в дверь, они оставили лишь несколько царапин. Он ещё раз включил комм.
– Аврора, ты слышишь меня?
Аврора не говорила с ним с тех пор, как очнулась ото сна. Заперлась у себя в каюте и молча сидела, явно не собираясь выходить.
И теперь оттуда не доносилось ни звука, будто в комме попросту сел аккумулятор.
Галактион снова ударил в дверь, теперь уже плечом. Дверь поддалась, но лишь отчасти. На стальном листе осталась вмятина, но полотно осталось целым. Аэций ударил ещё раз. И ещё. Наконец раздался хлопок, будто лопнула сотня воздушных шаров, и переборка вылетела в коридор. Аэций подошёл ближе. Из рубки пахнуло жаром, он с трудом заставил себя войти. Волосы императрицы разметались по пульту, и в первый миг Аэцию показалось, что Аврора без сознания. Галактион приложил пальцы к основанию её шеи, и Аврора тут же дёрнулась, поднимаясь. Перед носом Аэция оказалось дуло бластера. В следующую секунду взгляд Авроры прояснился, дуло исчезло, и она снова отвернулась.
– Что теперь? – спросила Аврора.
–
Аврора покачала головой.
– Мне не нравится твой план, - повторила она то, что говорила за последние дни уже много раз. – Это глупо.
– Ну, у тебя ведь нет другого, - Галактион усмехнулся и раньше, чем Аврора поняла, что происходит, коротко поцеловал её в висок, - жди здесь. Если я не вернусь до утра… Ну, если я не вернусь, значит, план не сработал.
***
У взрыва не было звука. У огня нет голоса в космосе. Только кривые пальцы, ползущие по лезвию темноты. Дезмонд внезапно ощутил, как ползёт по позвоночнику холод. Только теперь он понял, что с этой тьмой он остался один на один.
Генс Ларта пылал, и разноцветные струи брызгами разлетались из-под его солнечных парусов. Последний стяг тысячелетней империи развевался на невидимом ветру в окружении этих брызг. Дезмонд молча смотрел на закатное солнце, пылавшее на носу фрегата, а взрывы – десятки и десятки маленьких взрывов, как пузырьки по воде, бежали по оболочке корабля, подбираясь к рубке. Потом в голове у него что-то щёлкнуло. Он был один - и он должен был что-то сделать.
Дезмонд рванулся к панели вызова, на бегу отшвырнул ещё горячее тело Брайса, штурмана. Он видел, как кровь с его собственных пальцев стекает на пульт, видел - будто со стороны.
– Капитан фрегата Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Генс Ларта, вызывает Мала-Реста. Есть кто-то живой на борту?
Эфир молчал. Лишь легко шуршало что-то вдалеке, как шуршит лопнувший надувной мяч.
– Каратель, Генс Ларта, есть кто-то на борту?
Ответа не было.
Кто-то легко коснулся его плеча, и Дезмонд развернулся, готовый ударить его, кто бы там ни был.
– Шесть кораблей слева по борту. Ждём приказа, капитан.
Дезмонд смотрел на запыхавшееся бледное лицо парнишки, стоявшего перед ним. Дезмонд не помнил и не узнавал его. Хотел было спросить его имя, но времени всё ещё не было.
Дезмонд окинул беглым взглядом рубку и понял, что на мостике они стоят вдвоём. У самого выхода он заметил медленное движение – кто-то ещё был жив, но в кровавом месиве лиц и тел нельзя было разобрать кто. Дезмонд, впрочем, и не хотел вглядываться.
– Диагностику системы, - бросил он парню и стал пробираться к навигационному комплексу.
– Диагностика займёт три минуты.
Дезмонд обернулся к нему, и парень отшатнулся.
– Кто ты? Чем занимался на борту?
– Канонир третьей панели, - парень заикался.
– Почему не на посту?
– У нас нет третьей панели…. – голос его затихал с каждым словом.
– Какая есть?
– По левому борту остались две батареи. Когда я выбрался из-под завала, реакторная была цела - и мех отсек.
– Тест гипердрайва делать умеешь?
– У-учил.
– Займи место штурмана и проведи тест. Быстро! – рявкнул Дезмонд, увидев, что парень мнется, глядя на изуродованное тело навигатора. Дезмонд отвернулся, лишь удостоверившись, что канонир преодолел брезгливость и убрал труп. Подойдя к панели вызова, Дезмонд набрал код внутренней связи.