Конец восьмидесятых, или «Сыновья мои Каины»

Разумовская Людмила Николаевна

Боголюбов. Все задним умом крепки. Научились покойников из гробов вытаскивать. А вы живущему, живущему в глаза

скажите, что он вор и подлец. Тогда я, может быть, вас и зауважаю. Умники! Может быть.

Раздается звонок в дверь.

Александр. О, уже за мной. Родной черный воронок. Быстро. Ты, папашка, телепатируешь им, что ли?

Снова звонок.

Иду, иду, товарищ милиция, не нервничай!

Александр открывает дверь. Входит Маша.

Смотрите, кто пришел! Здорово, мать.

Маша. Где Федя?

Александр.

Проходи.

Маша на минуту остановилась на пороге, потом с плачем устремилась к Федору.

Маша. Федя! Феденька… Что они с тобой сделали, Феденька!

Повисла на сыне. Выплакав первый поток слез, резко и зло заговорила.

Ну что, Дмитрий Иванович, добились своего? Лишили меня-таки сына. Долго же вы старались. Поздравляю! Столько сил положили, чтобы сына у меня отобрать – и для чего, Господи! Чтобы уголовника из него сделать!

Боголюбов. Вы, Мария Николаевна, были лимитчицей, лимитчицей и остались. Несмотря на ваше среднее педагогическое образование.

Конец ознакомительного фрагмента.