Конец времен
Шрифт:
Мама поглядывает на нас через плечо, абсолютно не заботясь о нормах приличия в данной-то ситуации. Она настороже, изучает каждую тень. Я считаю, она молодец.
– С тобой все хорошо? – спрашивает Раффи мягким, почти извиняющимся тоном. Может, он решил, что тварям лучше не видеть его, сражающимся за меня. Их было слишком много, чтобы убить каждую, кто-то бы точно спасся и рассказал остальным. Или Раффи не мог бороться в полную силу на глазах у Оби.
– Да, я в полном порядке. В рейтинге главных кошмаров этих
Раффи кивает, поглощенный своими мыслями, он чем-то обеспокоен.
– Чем занимались с Оби?
– Просто прошлись по лагерю.
– Он показал тебе склад «Доширака»?
– Он показал оружейный склад, план эвакуации, систему наблюдения и разведки…
Я едва не запинаюсь о корягу.
– С чего бы ему это делать? – говорю я резче, чем собиралась; в голове раздается сигнал тревоги.
– Он же играл роль мистера Параноика во время вашей последней встречи.
– Хотел впечатлить и рекрутировать. Потребность в бойцах возросла, а он чувствует – я служил.
– Так ты вливаешься в ряды Сопротивления?
– Черта с два. Я видел секционные столы.
– Секционные столы?
– Для вскрытия существ нечеловеческого происхождения. На случай поимки ангела зарезервирован особый стол.
– О…
Мне хочется напомнить Раффи, что мы находимся в состоянии войны с врагом, о котором совсем ничего не знаем. Но это бессмысленный спор. Мне никогда не смириться с экспериментами Уриила над людьми, какими бы мотивами он там ни руководствовался. Так с чего бы Раффи проявлять снисхождение к нашему рвению поковыряться в подобных ему созданиях?
– А еще они трудятся над созданием ангельской чумы, на которую возлагают надежды по тотальному уничтожению моего вида.
– Серьезно?
– Во время спасательной операции на Алькатрасе они вломились в лабораторию и прихватили с собой кое-какие наработки. Судя по всему, Лейла занималась разработкой нашей версией чумы – человеческой. И в процессе оптимизации прогнозируемого урона успела синтезировать несколько штаммов. Один из них, как думают сопротивленцы, сработает против ангелов.
– И насколько они близки к созданию вируса?
– Не так чтобы очень. Иначе мне пришлось бы их устранить.
Остаток пути мы проделываем в тишине, отяжеленной идеей «убей или будь убит».
Пейдж сидит на земле рядом с саранчой, а мать и ее подруга застыли на приличном от них расстоянии, глаз не спуская с чудовищ.
Сестра поднимается на ноги, велит питомцам взлететь на ветки и тут же бросается к маме. Пейдж всегда занимала особое место в ее сердце, в их отношениях было больше тепла. Мама гладит волосы младшей дочери, а та нежится в ее объятиях.
– Как прошло с Доком? – шепчет мне Раффи.
Я делаю глубокий вдох и выкладываю новость о сломанной руке. Раффи ничего не говорит,
И моя сестра по-прежнему голодает…
Я выжата как лимон. Должно быть что-то еще, какой-то другой выход, но моральное истощение мешает сосредоточиться. Я хочу заползти в свой ментальный чулан, опустить тяжелый засов – отгородиться от мира.
Я прислоняюсь к Раффи, ощущая крепкие мышцы своим предплечьем, и прикрываю глаза. Его близость меня расслабляет. С ним спокойно и так надежно, что неясно: я его утешаю или все-таки он меня.
Приподняв веки, я замечаю, что за нами наблюдает мамина подруга. Я сразу же выпрямляюсь и делаю шаг в сторону. Странно, что ей интересней мы, а не саранча или малышка, покрытая швами.
– Тебя кое-кто ищет, - произносит она.
Нашла чем удивить.
– Слышала я об этом.
Ангелы, адские твари… кому еще кусочек Пенрин?
Она кивает в сторону Раффи:
– Я говорю о нем.
А что, и Раффи объявили в розыск? Когда мы выступали против ангелов, его лицо скрывала маска, а сам он походил на демона. Кто бы его узнал?
– У меня для тебя послание, - продолжает женщина. – Оно гласит: свобода и благодарность. Верь, брат мой.
Раффи хватает пары секунд, чтобы обдумать ее слова.
– Где он?
– Ожидает тебя в центре города, в церкви с витражами.
– Прямо сейчас?
– Да.
Раффи обращается ко мне:
– Знаешь, где это?
– Вроде того. – Смутно, но я припоминаю расположение пары церквей в пределах Пало-Альто. – А что такое?
Он не отвечает.
Мне интересно, не могли ли близнецы превратно истолковать слухи. Возможно, ангелы ищут вовсе не меня, а Раффи.
– Могу я чем-то быть полезна? – спрашивает женщина. Невозмутимость в голосе этой блаженной действует мне на нервы.
– Нет, благодарю, - отвечает Раффи рассеянно, он успел глубоко погрузиться в свои мысли.
Женщина откидывает капюшон. Голова обрита, кожа очень бледна.
Она сбрасывает на землю пальто. Ее тело обернуто простыней, концы которой завязаны на плече. Темные глаза кажутся просто огромными на контрасте с совершенно лысым черепом, взгляд светится безмятежностью. Она держит руки прямо перед собой, пальцы сцеплены в замок. Единственное, что как-то связывает ее со старым миром – белые тенниски, скрытые простыней.
Женщина отвешивает легкий поклон, а затем поворачивается к моей сестре. Она не заводит вербовочных речей, ожидаемых от кого-то столь явно причастного к апокалиптическому культу – неспешно приближается к Пейдж и замирает напротив нее.