Конец всех песен
Шрифт:
– Это не продлится долго, напомнила ему она.
– Мы должны воспользоваться им, пока сможем.
– Она легла так что ее голова оказалась на его коленях. Он погладил ее голову и щеку. Она дышала глубоко и ровно с закрытыми глазами, слушая насекомых, наслаждаясь теплом невидимого несуществующего солнца на коже.
– О, Джерек...
– Амелия, - он наклонил голову и нежно поцеловал ее в губы во второй раз с тех пор, как они пришли в город, и она без колебаний ответила. Его прикосновение к ее голому плечу, ее талии, только заставляли ее
Я как юная девушка, - сказала она, спустя некоторое время. Все так как должно быть.
Он не понял ее слов, но не спросил ее. Джерек просто сказал:
– Теперь, когда ты зовешь меня по имени, Амелия, означает ли это, что мы женаты, что мы можем...
Она печально покачала головой.
– Мы никогда не сможем, никогда не будем мужем и женой...
– Нет?
Нет, дорогой Джерек. Слишком поздно для этого.
– Я вижу, - он печально потянул за травинку.
– Ты знаешь, развода не было. И нас не связывает никакая церемония. О, я многое могла бы объяснить, но не будем терять минуты, которые у нас есть.
– Эти... эти условности. Они достаточно важны, чтобы запретить нам выражение нашей любви?
– О, пойми меня правильно, дорогой, я знаю теперь, что эти условности не универсальны, что они не существуют здесь - но не забывай, что я подчинялась им годы. Я не могу в своей душе восстать против них в такое короткое время. Я и так ношу вину, которая угрожает заполнить меня.
– Вина? Снова?
Да, дорогой. Если я пойду против моего воспитания, я подозреваю, что сломаюсь полностью. Я не буду Амелией Ундервуд, которую ты знаешь.
– Хотя, если бы было больше времени...
– О, я знаю. В конце концов, я смогла бы преодолеть чувство вины... В этом ужасная ирония всего происходя его!
– Это ирония, - согласился он.
Джерек встал, помогая ей подняться на ноги.
– Давай посмотрим что нам предлагает пикник.
Песня птицы продолжала звать с дерева, когда они подошли к клетчатой скатерти, но вместе с песней послышался другой звук, пронзительные свистки, знакомые им обоим. Затем вырвавшись из мрака города на солнечный свет иллюзии появились капитан Мабберс, Рокфрут и остальные Латы. Они тяжело дышали и вспотели, похожие теперь на ярко-красные ожившие свеклы. Их зрачки дико вертелись в глазах, когда они увидели Джерека и Амелию и сконфуженно остановились.
– Мибикс?
– сказал Рокфрут, узнавая Джерека.
– Дрексим флуг руди?
– Вас все еще, как я вижу, преследует полиция?
– Амелия была более чем холодна с незванными гостями.
– Здесь негде с прятаться.
– Хрунг круфруди, - капитан Мабберс оглянулся назад, откуда послышалось громыхание сапог, и дюжина одинаково одетых полицейских, явно так же усталых, как и Латы, ворвались в натуральную иллюзию. Они помедлили мигая глазами и начали приближаться к своей добыче. Капитан Мабберс выкрикнул отчаянно: - Феркит!
– и повернулся к ним
– О, в самом деле, - воскликнула Амелия Ундервуд.
– Офицер, так не годится!
– она обращалась к ближайшему полицейскому.
Полисмен ответил внушительно:
– Вы все находитесь под арестом. Вы спокойно должны подчиниться.
– Вы намерены арестовать и нас?
– возмутилась миссис Ундервуд.
– Строго говоря, мадам, вы находитесь под арестом с самого начала. Так вот, ребята...
Но он заколебался, когда раздались два хлопающих звука, и на пригорке материализовался Лорд Джеггет Канарии и Железная Орхидея.
Лорд Джеггет был великолепен в своей любимой светло-желтой накидке с высоким воротником, обрамляющим черты лица патриция. Он оказался в хорошем настроении. Железная Орхидея в пышном белом платье необычного покроя была так же счастлива, как и ее сопровождающий.
– Наконец-то!
– сказал Лорд Джеггет с явным облегчением.
– Это была, должно быть, пятидесятая попытка.
– Сорок девятая, неутомимый Джеггет, - ответила Орхидея.
– Я хотела счастья на пятидесятой.
Джерек подбежал к своему другу и матери.
– О, Джеггет! Таинственный, величественный, дорогой Джеггет! Мы так беспокоились о вас! И Железная Орхидея, ты восхитительна. Где же вы были?
Джеггет и Железная Орхидея расцеловались с Джереком. Стоя в стороне от них, миссис Ундервуд позволила себе фыркнуть, но подошла с неохотой, когда сияющая Орхидея позвала ее.
– Мои дорогие, вы будете обрадованы нашими новостями! Но вы выглядите такими несчастными. Что происходит с вами?
– Ну, - ответила миссис Ундервуд с некоторым удовольствием, - мы в данное время находимся под арестом, хотя неизвестно почему.
– Вы, кажется оба имеете склонность не ладить с Законом, - сказал Джеггет оглядываясь спокойно на компанию.
– Все в порядке констебль. Я думаю, вы знаете, кто я.
Предводительствующий полицейский отдал салют, но не отступил.
– Да, сэр, - сказал он неопределенно.
– Хотя у нас есть приказ прямо от Канцлера...
– Канцлер, констебль, слушает мои советы, как, несомненно, вы знаете...
– Я слышал что-то вроде этого, - он потрогал свой подбородок.
– Как насчет этих литовцев?
Лорд Джеггет пожал плечами.
– Я не думаю, что они все еще представляют угрозу Короне.
Джерек Корнелиан был в восторге от представления Джеггета.
– Великолепно, дорогой Джеггет! Великолепно!
– И еще, сэр, есть еще вопрос по поводу пребывания в Конце Мира, продолжал полицейский.
– Не тревожьтесь об этом мой дорогой. Я займусь этим вопросом при первом удобном случае.
– Очень хорошо, сэр, - двигаясь как во сне, полицейский сделал знак своим коллегам.
– Тогда мы лучше вернемся назад. Должны ли мы сказать инспектору Спрингеру, что теперь здесь распоряжаетесь вы?