Конец всему

Леновский Евгений

Человек пытался ухватиться руками за края камней и выступы, но руки соскальзывали. Скорость всё увеличивалась, а впереди замаячила пустота. «Обрыв» – промелькнуло в мозгу. Ещё метра три, и он полетит в бездну. Сколько там высоты, он увидеть не мог, но понимал, что до дна ещё далеко. Резким движением он развернулся со спины на живот, пытаясь схватиться хоть за что-нибудь, зашарил руками. Правая нога попала между корней, торчащих из расщелины, и застряла. Но падение это не остановило, и тело продолжило движение. Человека подбросило в воздух, а затем, со всего маха, ударило спиной о камни. Послышался стон, а затем тишина.

Спустя полчаса сознание вернулось к нему. Все тело болело. Голова налилась свинцом. Он висел над обрывом,

вниз головой, на почти отвесной скале. Мужчина поднял голову и осмотрелся. Правая нога застряла между корней, плотно сдавивших её. Кровь плохо циркулировала, и нога затекла так, что он совсем не чувствовал её. Он попробовал подтянуться и ухватиться руками за корни, но не хватило сил. Положение было почти безвыходным. Ухватиться было не за что, единственное, что удерживало человека от падения, была застрявшая нога, которая войдя между корней, согнулась в колене, и теперь как якорь плотно застряла. Вытащить её можно было только вверх, но для этого надо было подтянуться, и всё тело поднять выше корней. От долго висения вверх ногами, голова плохо соображала, силы покидали тело.

Собрав все последние силы в единый кулак, понимая, что если сейчас он не сможет дотянуться, то уже не выберется отсюда никогда, а утром его обессилившего будет рвать на части воронье, он, сжав зубы, и зарычав как зверь, рывком подбросил тело вверх и ухватился за корень. Ещё через какое-то время он сумел закрепиться на корнях и высвободил ногу. Когда онемение начало понемногу отступать, его сменила жгучая боль в лодыжке. Ощупав ногу, мужчина облегчённо вздохнул. Перелома не было. Скорее всего, он при падении вывернул её. Растяжение, конечно, не входило в планы, до Прокопьевска было далеко, но это лучше, чем перелом. По крайней мере, можно было хоть как-то, но идти. Часа полтора он потратил, превозмогая боль, на то чтобы выбраться из оврага. Спускаться, переплывать реку, и снова подниматься с другой стороны оврага теперь было совершенно не возможным. Оставался один путь, через мост. Нога нестерпимо болела, наступать на неё было сплошным мучением. Он подобрал палку и, используя её как костыль, заковылял по лесу, вдоль оврага, к мосту. До рассвета оставалось не так много времени.

Метров за сто до железной дороги, он вышел на маленькую сухую полянку, окружённую зарослями ивняка. Пересекая её, человек не сильно то и смотрел по сторонам. От боли в теле и в ноге сознание мутилось. «Только бы перейти мост, только бы дойти, а там найду укрытие и передохну» – думал он. Но надо ж так было ему везти в этот день, что, сделав шагов десять по поляне, он попал своим костылём в яму и, не удержавшись, упал, упёршись головой в какую-то нору. В нос пахнуло псиной. В глубине норы кто-то заворчал.

– Да твою ж мать, этого только не хватало – выругался человек. Судя по запаху псины, нора была не чем иным, как волчьим логовом, а ворчали там молодые волчата. Значит, где-то рядом должны были быть и их родители. Два взрослых волка против покалеченного и обессилившего человека это перебор. Надо было быстро бежать и надеяться, что волки где-то охотятся и вернутся не скоро.

Бежать, сейчас это был единственный выход. Но бежать с растянутой ногой, на костыле, это громко сказано. Вытащив нож, озираясь по сторонам, человек скорым шагом заковылял, опираясь на костыль, к мосту.

«Только бы успеть, только бы успеть» – одна мысль пульсировала в мозгу. Ранее, на той стороне моста, он заметил брошенный локомотив. Думать о том, зачем он стоит посреди леса, не было времени. Главное, что в нем можно спрятаться, но нужно успеть.

Ещё шаг, ещё. Вот уже началась насыпь моста. Боковым зрением или каким-то чутьём, мужчина заметил движение справа. Он резко остановился, выставив свою палку-костыль как копьё. В другой руке сжимал свой покалеченный нож. Шагах в десяти от него стоял волк. Пасть его была оскалена, шерсть на загривке стояла дыбом. Это был матёрый зверь, скорее всего самец, отец семейства.

Волк

не спешил нападать, они стояли друг напротив друга, молча смотря друг другу в глаза. Это продолжалось минуты три. Всё это время человек думал, как ему выпутаться из сложившейся ситуации. Бежать, нет, не выйдет, какой из него сейчас бегун, на ногу не наступить, а на костыле не особо побегаешь. Он начал медленно отступать назад, подворачивая в сторону моста, не отрываясь взглядом от глаз волка. Волк следовал за ним, не изменяя дистанции, но и не нападая. Спустя какое-то время удалось дойти до середины моста. Идти спиной, в темноте, было не просто. Можно было легко зацепиться за шпалу или костыль, торчащий из неё. Если бы он упал, волк бы кинулся и загрыз человека раньше, чем тот бы успел защититься. Внезапно из темноты вынырну второй волк, немного поменьше, и присоединился к первому. Волчица, конечно же, это волчица. Теперь всё семейство в сборе, не хватало только малышей. Но с ними он сможет встретиться, если проиграет в, этой безмолвной пока, схватке. Некоторое время волчица шла рядом с волком, но затем перешла ближе к краю моста и чуть ускорилась. Теперь она была не спереди человека, а по левую сторону. Следить сразу за двумя волками стало труднее, постоянно приходилось вертеть головой и палкой, как бы отгоняя, зверей.

Две трети моста было позади. Мужчина всё так же пятился, а волки шли за ним. Но, кажется, они почувствовали, что человек слабеет и не спешили нападать, ожидая, что скоро добыча станет доступнее. Волчица ускорилась и постепенно стала опережать человека по противоположной стороне моста.

«Да они же меня окружают» – мелькнула догадка – «Нет, так дело не пойдёт, ещё немного и мне не куда будет пятиться». Нужно было что-то сделать. До локомотива было метров двадцать. Он уже видел спасительную дверь. Но волчица уже почти завершила свой манёвр. Он остановился и, медленно нагнувшись, поднял увесистый камень. Волк тоже остановился. До него было шагов пять. Медленно отведя руку с камнем назад, человек резко кинул её вперёд. Волк попытался увернуться и почти успел. Почти. Вот этого почти хватило, чтобы камень попал ему в плечо. От неожиданности волк отпрыгнул и отбежал назад. Тогда мужчина резко развернулся к волчице и, заорав «прочь падла», бросил в неё костыль. В неё он не попал, но хищница отбежала в сторону. Этого должно было хватить, чтобы прорваться, и он воспользовался шансом. Не обращая внимания на боль в ноге, он бежал. Вот она спасительная дверь, он прыгнул одной ногой на ступеньку. Пальцы руки уже коснулись ручки двери.

В тот момент что-то с силой дёрнуло его обратно вниз. Обезумевший от боли и разрушенной надежды на такое близкое спасение человек, рухнул вниз. Что-то держало его за ногу и тянуло прочь от локомотива. Извернувшись, он увидел водка вцепившегося в ботинок, чуть повыше ступни. Не думая он согнулся пополам и нанёс удар ножом. Нож с хрустом вошёл в тело зверя. Понимая, что одного удара может быть мало, человек потянул нож на себя. Но расколотая рукоятка ножа, обмотанная тряпкой, не выдержала. Ручка хрустнула, и в руке осталась только щепка и тряпка. Волк выпустил ногу и отпрыгнул. Человек подскочил, и снова ринулся к двери. Теперь он уже смог дотянуться и дверь распахнулась. Ворвавшись внутрь, он захлопнул её за собой. Рядом с локомотивом замелькали тени раздосадованных волков.

– Ну что, взяли? – злобно прошипел человек.

Теперь находясь в безопасности, он зажёг фонарь и позволил себе осмотреть повреждённую ногу. Вид у неё был не из лучших. Распухшая, посиневшая от гематом, лодыжка выглядела ужасно, к тому же на ней появилось несколько кровоточащих точек от зубов зверя. Старый армейский ботинок был достаточно твёрдым и прочным, но и он не выдержал зубов матерого волка.

«Переживу, ничего страшного» – подумал человек – «Бывало и хуже, главное живой, отлежусь немного, и все пройдёт. Внутри они меня не достанут, а потом придумаю что-то».