Конец второй республики
Шрифт:
Агаджавад явился к поезду вместе с Гаджи Абдулом, председателем общества «Товбе» (Покаяние). Агаджавад был верующим и, как он сообщил, недавно примкнул к обществу «Товбе». Я несколько удивился, но не подал виду. Кандидат физико-математических наук, выпускник физфака МГУ, служивший на Северном флоте ВМС, готовивший научную работу в Дубне, и малограмотный Гаджи Абдул как-то мало совмещались в моем понимании, но пути Аллаха неисповедимы. «Товбе», как было объявлено, занималось перевоспитанием наркоманов, воров и алкоголиков, всех, кто сбился с пути истинного. Методика перевоспитания была основана как на чтении
Утром на вокзале Балакена нас встречали местные фронтисты. Был солнечный день. Мы сразу же поехали в штаб-квартиру местного отделения НФА. Там нас ждали человек двадцать. Все были крайне возбуждены. Я попросил обрисовать положение дел. Говорили все сразу, и спустя несколько минут я стал вникать в ситуацию.
Балакенское отделение НФА проводило каждую субботу митинг. Ведущим митингов был член правления районного отделения Магеррам бей. На последнем митинге к нему подошел учитель средней школы, человек никчемный и неуважаемый в районе, и попросил слово для «важного сообщения». Магеррам бей, не разобравшись, дал ему слово. Выйдя к трибуне, этот человек начал оскорблять Али Анцухского. Фронтисты еле оттащили этого провокатора от микрофона.
Естественно, о случившемся сразу же сообщили Али Анцухскому. Это был весьма авторитетный и крупный хозяйственник, директор плодоовощного завода системы потребительской кооперации. Вся система местного потребсоюза подчинялась ему: табачное дело, заготовка лекарственных растений, фундука, грецкого ореха, производство консервов. Его фуры возили продукцию Балакенского производства напрямую в Германию, оттуда привозили дефицитные в то время товары: одежду, бытовую технику. Али Анцухский был негласным лидером аварской части населения всего северо-запада Азербайджана, имел крепкие связи с аварцами Дагестана. Узнав о нанесенном ему оскорблении на митинге НФА, Али Анцухский поклялся больше никогда не допускать никаких митингов, вызвал с горных селений аварскую молодежь, и те оцепили трибуну.
Рассказав все это, Осман Гундузов добавил: «Но и у нас все готово. На площади собралось свыше пяти тысяч сторонников НФА. Часть из них вооружена. Кроме того, по нашей просьбе наши вооруженные сторонники прибыли из Грузии: Лагодехи и Гардабани».
Хотелось и плакать, и смеяться. Прикинув последствия конфликта с аварцами, я понял, что если это случится, то конфликт с армянами покажется по сравнению с ним детской игрой.
— Где первый секретарь райкома партии и кто он?
— Первый секретарь у нас — кадр Гейдара Алиева, после происшествия он ушел в отпуск и уехал из района.
— А где Али Анцухский?
— Вся верхушка района в здании исполкома, в кабинете председателя Ширалиева.
— Идемте туда. Со мной пойдут Агаджавад и трое самых известных членов Правления.
Мы направились к зданию исполкома. Рядом на площади стояла и гудела наэлектризованная толпа. «Любой ценой, любой ценой избежать крови» — пульсировала в мозгу мысль.
Мы вошли в кабинет, где сидели и стояли человек десять. Вперед вышел мужчина с красными прожилками на щеках. Это был председатель исполкома. Я представился и спросил:
— Где Али Анцухский?
Все показали на высокого, белолицого, полного мужчину.
Я сделал несколько больших шагов, близко подошел к нему, громко
— Я — член Правления НФА Зардушт Ализаде. Узнав о случившейся возмутительной провокации против вас лично и в целом против нашего народа, я немедленно приехал сюда для того, чтобы от своего имени, от имени руководства Народного Фронта, а также от имени членов Правления и всех рядовых членов Балакенского районного отделения принести вам извинения. Я прошу принять эти извинения и вместе с нами доказать всем жителям Балакенского района, что провокация против азербайджанского народа, диверсия против единства жителей Балакена не удалась.
Видимо, такого поворота событий никто не ожидал. Али Анцухский растерянно хлопал глазами.
— Дайте мне вашу руку в знак примирения и единства нашего народа — решительно сказал я.
Али Анцухский нехотя протянул мне руку. Я потряс его руку, повернулся к собравшимся в кабинете и сказал:
— А теперь мы все вместе пойдем на площадь, поднимемся на трибуну и покажем жителям Балакена, что никто и ничто не может нарушить единство нашего народа.
И тут до всех дошло, что ожидаемый сценарий событий нарушен. Но право решать было за Али Анцухским. Он же никак не мог решиться и глазами искал поддержки руководителей района. Те молчали.
— Есть здесь противники единства народа? — накинулся нахраписто я на местных партократов.
— Нет, — неуверенно откликнулись они.
— Что ж, тогда пойдем и докажем народу наше единство.
Я снова схватил за руку Али Анцухского и вежливо пригласил его пойти вместе со мной. Он слабо запротестовал:
— Я же поклялся больше никогда не позволить НФА проводить митинги в Балакене.
— Правильно сделали! После такого оскорбления и в такой ситуации районные фронтисты не имели право проводить митинги. Извинения от имени НФА на самом высоком уровне вам принесены, и вы эти извинения приняли. Но народ об этом еще не знает, там, на площади, народ разделен, а мы здесь уже объединились. Теперь нам остается показать народу, что нет никакой обиды, за оскорбление принесены извинения, вы приняли извинения и простили обиду.
Али Анцухский колебался. Я чувствовал, что этот деловой человек сам по себе незлобив, но обида все еще не отпускала его, кроме того, руководство района своим молчанием как бы подзуживало его. И тут мне пришла в голову еще одна мысль. Я повернулся к членам Правления районного отделения, которые растерянно наблюдали за происходящим:
— Беи, я отменяю митинг Народного Фронта! Сегодня вашего митинга не будет! Вместо этого будет митинг единства народа! Никто из НФА в Балакене не будет выступать! Выступим только мы с Али Анцухским! Кто у вас до сих пор вел митинги?
— Магеррам бей — откликнулись фронтисты.
— Скажите Магеррам бею, чтобы он открыл митинг и дал слово только нам! Никому, слышите, больше никому из членов Правления местного отделения НФА, членам Меджлиса, рядовым членам НФА в Балакене слова на этом митинге не давать! Только мне, Али бейу Анцухскому и Агаджаваду Саламову из Баку!
По лицу фронтистов Балакена я видел, что они мою мысль не поняли и обиделись. Но железо следует ковать, пока оно горячо, я видел, что Али Анцухскому по душе, что я «наказываю» фронтистов у него на глазах, лишая их права выступать на этом митинге.