Конец Земли
Шрифт:
Когда, наконец, он был в состоянии размышлять, то попытался представить себе, как произошла катастрофа. Было ли это новое землетрясение? Нет! Ни один сейсмограф не отметил ни малейшего толчка. Притом же, помимо нескольких гектаров оазиса и пустыни, усадьба, собственно, одна оказалась пострадавшей. Происшествие объяснялось побочными обстоятельствами: подрытая почва не выдержала и провалилась. Таким образом несчастье, сгубившее последние надежды, даже не было крупным естественным катаклизмом, а всего лишь ничтожной случайностью.
Но Тарг полагал в этом проявление той же мировой
Его скорбь не парализовала его деятельности. Он исследовал развалины. Но в них не заметно было никаких следов человеческих рук. Аккумуляторы энергии, рытвенные машины, плуги, бороны, планеры, моторы, дома – все исчезло под бесформенной массой скал и камней. Где же погребены были Эра и дети? Расчеты допускали лишь приблизительные и может быть ошибочные определения, и действовать приходилось наугад.
Тарг сконцентрировал на северной стороне все необходимые для расчистки и раскопок машины и, сосредоточив протоатомическую энергию, приступил к огромному провалу. Целый час ревели машины. Домкраты поднимали камни и автоматически отбрасывали их в сторону. Кобальтовые параболоиды вынимали щебень, и молоты, по мере надобности, медленными и всесокрушающими ударами обтесывали края обвала. Когда траншея достигла двадцати метров в длину, то показался один планер, затем большой планетник со своим гранитным подножием и принадлежностями, затем металлический дом.
Их местонахождение дало опорную точку для расчетов Тарга. Предполагая что катастрофа застала семью поблизости от дома, приходилось раскопки направить к западу. Если же Эра или дети могли броситься к планетнику, который поддерживал сношения экваториала Дюна с Красными Землями (что заставил предполагать случай с Арвой), то раскопки следовало вести в юго-западном направлении.
Тарг установил машины поблизости от этих двух направлений и принялся за работу. Огромные машины были настолько очеловечены неисчислимыми усилиями поколений, что обладали мощью элементов и аккуратностью ловких рук. Они подымали целые скалы и плавно сгребали землю и мелкие камни. Достаточно было легкого нажатия, чтобы направлять, ускорять, замедлять или остановить совсем работу. В руках последнего человека они представляли силу, которой в первобытные времена не обладали целые племена и целые народы.
Показалась металлическая кровля дома. Она была покороблена, согнута и местами пробита камнями. Но по известным признакам ее легко можно было угадать. Со времени прибытия в экваториал Дюн она служила кровом для всех нежностей, мечтаний и надежд последней человеческой семьи. Тарг остановил начавшие подымать ее машины и смотрел на нее с нежностью и страхом. Что за тайну скрывала она? И какую драму раскроет она злополучному узнику горя и трудов?
Много минут хранитель сомневался, начинать ли свою работу. Наконец, расширив одну пробоину, он проскользнул в жилище.
Комната, в которую он попал, была пуста. Ее загораживали несколько камней, которые оторвались от стены и раздавили постель. Стол был разбит вдребезги. Камни расплющили несколько ваз из мягкого алюминия.
Зрелище это носило безразличный характер материальных разрушений. Но оно рисовало самые трагические сцены.
– А, впрочем, – прошептал он, – вполне естественно, что при первом признаке опасности они убежали наружу.
Он пытался представить себе, каким образом произошел первый удар, а также, что Эра могла подумать об опасности. Но его осаждали лишь противоречивые впечатления и мысли; и только в одном он был твердо убежден: семья инстинктивно должна была кинуться к планетнику Красных Земель. Так что туда же и было разумнее всего направить свои розыски. Но только как? Достигла ли Эра планетника или же она погибла дорогой? На ум ему пришли те слова, которые пролепетала Арва. Здесь, на месте, они приобретали полный смысл. Эра или кто-нибудь из детей, а может быть даже и все они почти наверное дошли до этого места. Следовало как можно скорее возобновить работы, что, впрочем, не мешало начать прокладку траншеи через всю местность.
Приняв это решение, Тарг открыл двери и приступил к беглому исследованию; но глыбы скал и щебня представляли ему непреодолимые препятствия. Он вернулся через крыльцо и снова пустил в ход юго-западные машины. Затем он расставил машины с севера и приказал им прокладывать траншею. В то же время он следил и за Ар-вой, летаргия которой мало-помалу приняла характер нормального сна.
Затем он стал ждать, не спуская внимательных глаз с машин. По временам он коротким жестом поправлял их работу, по временам, чтобы исследовать почву, он останавливал какой-нибудь заступ, лезвие или турбину. В конце концов он увидел скрученный и согнутый высокий стержень планетника и его сверкающий рупор. С этого момента он не отрывал глаз от работы машин. Теперь работали лишь наиболее послушные, которые, смотря на обстоятельства, ворочали огромные камни или подбирали мелкие обломки.
И он испустил жалобный, подобный предсмертному стону крик… Пред ним мелькнул тот гибкий и живой свет, который он заметил в день катастрофы среди развалин Красных Земель. Сердце его замерло. Застучали зубы. С полными слез глазами он остановил все машины, оставив в действии лишь металлические руки, которые были более ловки и нежны, чем человеческие.
Затем он остановил все и с глухими рыданиями прижал к своей груди это тело, которое он так страстно любил…
Сначала к нему явилась надежда. Ему показалось, что Эра еще не остыла. В лихорадочном возбуждении он приложил к ее бледным губам гигроскоп.
Она исчезла в вечной ночи.
Долго он смотрел на нее. Она открыла ему поэзию старых времен; мечты необычайной свежести преобразили мрачную планету. Эра была любовью во всем том, что у него было обширного, чистого и вечного. И когда он держал в своих объятиях, то ему казалось, что возрождалась юная бесчисленная раса.
– Эра! Эра! – шептал он. – Эра, свежесть мира! Эра, последняя мечта людей!..
Затем его душа напряглась. Диким и горьким лобзанием он поцеловал волосы своей подруги и снова принялся за работу.