Конечная остановка (сборник)

Амнуэль Павел Рафаэлович

– Я могу его увидеть?

– …что разрушение распределительного аппарата не могло произойти самопроизвольно. Было приложено значительное ударное усилие.

– …И ваши эксперты считают, что это могла сделать женщина?

– Могла это сделать женщина или нет – такой вопрос перед экспертами не ставился. Они выясняли, какое конкретно физическое усилие было необходимо.

– Какое же? Могла это сделать женщина?

– Ну что вы заладили? – поморщился Мэнтаг. – Давайте лучше о мотиве. Об этом мы уже с вами говорили, верно? Не буду повторяться.

– У вас есть доказательства? Свидетели?

– Свидетели чего?

Никто, понятно, к вам в окна не заглядывал и не видел, извините, как вы с мисс Гилмор совершали определенные действия в постели.

– Послушайте!

– Ну, вы сами хотите… Никто, повторяю, этого не видел. Но десятки людей показали, что вот уже несколько месяцев вы приезжали в больницу исключительно во время дежурств мисс Гилмор. Вы вместе уезжали. Видели, как вы входили к вам в дом, видели, как вы выходили по утрам. Известен случай, когда вы с мисс Гилмор провели уик-энд в пригородном мотеле. Записались вы под именами мистер и миссис Бакли, управляющий узнал вас по фотографиям, а я – по записям камер наблюдения, которые были любезно предоставлены в наше распоряжение. Ну, право… Какие еще доказательства? Итак, с мотивом мы разобрались, верно?

Виталий молчал. Пожалуй, они с Айшей действительно вели себя слишком открыто, но им и в голову не приходило, что придется так вот…

– Дальше, – продолжал Мэнтаг. – О физической возможности мы будем точно знать завтра. У экспертов есть сомнения, но мне почему-то кажется, что результат эксперимента окажется положительным. Я имею в виду – положительным для обвинения. Теперь – улики против конкретного лица, имевшего мотив и возможность. Вам прекрасно известно, что мисс Гилмор находилась одна в палате, когда был разбит аппарат.

– Господи, – простонал Виталий, – сколько можно одно и то же…

– Пока вы не согласитесь, что никто иной сделать этого не мог в принципе. Вы согласны?

– Нет! Айша этого не делала!

– Боюсь, у присяжных будет иное мнение. Даже ваше отсутствие они – предупреждаю вас – истолкуют, как попытку создать вам алиби.

– На аппарате есть отпечатки пальцев Айши?

– Вот! Очень важный пункт. Аппарат основательно разбит.

– Отпечатков нет?

– Да что вы заладили – отпечатки, отпечатки! Преступники давно работают в перчатках, нет таких идиотов, которые… Ну, вы понимаете. Но следы потных пальцев, мельчайшие кусочки кожи…

– Если, как вы говорите, он был в перчатках, то какие…

– Откуда следы пота? Видите ли, Дымов, в данном случае преступник перчатки не надевал. Так сказано в заключении, и перечислены признаки…

– Могу я посмотреть?.. – начал опять Виталий, и Мэнтаг вторично проигнорировал его вопрос.

– На обломках, – продолжал он, – обнаружены следы пота и кусочки кожи, да. Четырех человек. Три медицинские сестры работали с этим аппаратом, в том числе мисс Гилмор, естественно. Но! Там есть и ваши отпечатки, мистер Дымов. Что скажете?

– Мои? – ошеломленно переспросил Виталий. Держал ли он когда-нибудь этот аппарат в руках? Он не помнил, но, в принципе, зачем ему это делать? Он прикасался к множеству предметов в Дининой палате. К дверям и окнам, к кровати, тумбочке и пульту управления аппаратурой, к выключателям и мало ли еще к чему.

– Откуда вы… – выдавил он, пытаясь справиться с подступившей необъяснимой паникой. – Почему вы решили… Чтобы знать, нужно сравнить…

– Конечно, – отозвался

детектив с видимым добродушием. Должно быть, решил, что «взял преступника за горло», – вы имеете в виду, что официально не сдавали ни отпечатков пальцев, ни образцов кожи и пота для того, чтобы можно было провести сравнение. Образцы были взяты в вашей лаборатории в университете, на вашем столе, использованы книги, которые там лежали, и мышка компьютера, которой вы пользовались. Кстати, ничьих других следов там не оказалось, так что эти могли быть только ваши.

– Вы незаконно проникли…

– Все законно, мистер Дымов. С ордером от прокурора. Мы не хотели тревожить вас раньше времени. В конце концов, могло и не совпасть, верно? Но теперь для того, чтобы результаты экспертизы были признаны судом, необходимо официально получить образцы вашей кожи и пота. Простая формальность. Собственно, потому я и пришел. Если вы сейчас поедете со мной…

– У вас есть предписание?..

– Конечно.

Мэнтаг извлек из кейса блокнот, из блокнота вытащил сложенный вчетверо лист, развернул и протянул Виталию. Да, ордер или как это у них называется. Из офиса городского прокурора. Настоящим предписывается… кому… детективу-суперинтенданту Майклу Д. Мэнтагу… если ему предписывается, пусть он сам… глупость какая.

– Почему же вы, – тихо произнес Виталий, и детективу пришлось наклониться, чтобы услышать сказанное, – сразу не… почему вы… столько времени…

– Я надеялся, – сказал Мэнтаг, и неподдельная грусть отразилась на его лице, заставив Виталия подумать о том, как хорошо этот человек умеет притворяться и производить нужное ему впечатление. – Мне казалось, мы с вами все-таки найдем общий язык. Я несколько раз давал понять – вы знаете об этом деле гораздо больше, чем говорите. Но не желаете сотрудничать. Почему – не знаю.

– Подозреваемый не обязан…

– Вы не подозреваемый… пока.

– Но… эти следы… вы сказали…

– Не нужно приписывать мне того, что я не говорил, хорошо? Следы, да. Но вы заходили в палату к жене последний раз вечером во вторник, то есть за двенадцать часов до… э-э… происшествия. Не знаю, касались ли вы аппарата, но точно известно, что, по крайней мере, две медсестры касались, обе это признали. Правда, мисс Гилмор… хорошо, не будем об этом. В любом случае их следы должны быть поверх ваших. А получается наоборот. И я хочу знать, как это могло произойти. Вам может показаться странным, но собственной интуиции я доверяю иногда больше, чем физике-химии-биологии. И чутье подсказывает мне, что причина в этой самой физике-химии-биологии, а не в том, что вы каким-то образом, находясь за тысячу миль…

– Вы считаете, что я… убил жену?

– Если честно, нет, не считаю. Но я отрабатываю все версии, ясно?

– Среди ваших версий, есть такая, где ни мисс Гилмор, ни я никак не причастны к…

Он не смог выговорить слово.

– Такой версии нет, – задумчиво произнес Мэнтаг, – есть такая, где вы непричастны, виновна только мисс Гилмор.

– Она не могла…

– И если бы вы рассказали мне все, что сейчас скрываете…

– Опять вы об этом!

– Я, возможно, изменил бы свое мнение. Правда, это никак не отразилось бы на расследовании, потому что прямые улики и косвенные доказательства для суда важнее, чем мое личное мнение, которое, кстати, я и высказать не смогу, судья мне сразу заткнет рот.