Конечно, беременна!
Шрифт:
Охоренеть! Это я – от него слышу? На самом деле? Блядь, кажется, нервный срыв таки действует! И мне срочно нужно, чтобы меня кто-то ущипнул! Отец требует, чтобы я доборовольно навесил на себя тиски? Серьезно?
– Знаешь, для того, чтобы поставить печать в паспорте и стругануть ребенка, ни особого ума, ни яиц не надо! Да любую шалаву прям сейчас можно в ЗАГС затащить, - делов-то! Что-то я не вижу в этом подвига, который стоил бы семейного бизнеса! И уж тем более, кому, кому, - а тебе это должно быть прекрасно известно! – блядь,
Нет, я готов был принять старшего брата и даже забыть о том, что маме это, между прочим, поперек горла! Даже пожалеть его готов, - вырос, бедняжка, в бедности, осуждении и вечном дожде английских просторов! Но чтобы из жалости теперь отдавать ему дело, в которое я вложился, как в собственную жизнь? Это с каких таких херов? Чувство вины отцовское так прикрыть? Как голую задницу фиговым листочком!
– Прекрасно понимаю, с каменным лицом кивает отец. –Поэтому твои шалавы – это незачет по моим условиям. И, как ты заметил, - на первое место я все же поставил условия бизнеса.
– А тебе сейчас не кажется, что ты вот сильно погорячился? – выплевываю с еле сдерживаемой яростью. – И бедняжку твоего, которого я еще буквально пять минут назад готов был принять, как брата, даже на равных, теперь и вторая его семья не примет? Еще больше настрадается, страдалец!
– Арнольд, в отличие от тебя, парень серьезный, припечатывает меня отец, не дрогнув ни единым мускулом на лице. – У него и невеста есть. Приличная. И о семье он задумывается. Семерых детей хочет.
– И что? – ни хрена не понимаю этой отцовской логики!
– А то, что раздолбаев в нашем роду и так хватает, грозно заявляет отец и ухом не ведя. – А он – серьезный и достойный мужчина! Жаль, я сам вовремя таким не стал!
О, ну все понятно!
Папочку на старости загрызли угрызения совести за свои весело прогульбаненные годы! И, видя, что я наслаждаюсь всем, что бросает мне под ноги жизнь, причем, не менее феерично, чем он сам когда-то, он решил отдать предпочтение тому варианту, которым сам никогда не был. Но сейчас, возможно, хотел бы таким стать.
А вообще – это какое-то извращенное замаливание грехов!
Перед матерью, - за то, что гулял и изменял ей, заведя на стороне сына, за свой блядский образ жизни он решил родного и законного лишить всего? Блядь, совсем нестыковка в логике!
– Имей в виду, я не собираюсь платить по твоим долгам той давности, когда меня еще не было на свете! – фыкраю, продолжая прессовать его взглядом. – Сегодня же проведу оценку фирмы. Твой идеальный подкидыш в случае чего должен будет мне компенсировать ту разницу, с которой я отдам эту бизнес махину между той, с которой я ее от тебя принял!
– А ты бы разве чего-нибудь добился без того, что получил? Без моего обучения, наработанных годами рынков, без связей, которые я тебе передал, а? Не думаю, что твои условия приемлимы. И, пока корпорация на мне, не забывай, - именно
Вот, значит, как… Выходит, с появлением этого подкидыша, я еще и становлюсь врагом номер раз? Опальным сыном? Интересно, - что же такого напел ему его первенец, - а в том, что они уже успели повстречаться, и не раз, - я теперь и близко не сомневаюсь! Может, еще и мамаша его так отца сейчас обработает, что и мать ему станет не нужна? Кажется, у нас назревает неслабая себе такая война! Но ничего, - я к этому привык в большом бизнесе! А вот кое-кто, похоже, пользуется совсем другими приемами! Сопли на кулак наматывает и разводит отца на жалость, настраивая простив его настоящей семьи!
– Я не лишаю тебя чего бы то ни было, сын,- лицо отца на мгновение смягчается, а после снова становится непроницаемым.
Нет, ну как его, человека, поднявшегося в 90-е, смогли так развести и обработать, а? Может, НЛП они какое-то там задействовали? Ну, с этим я тоже разберусь!
– Я просто хочу, чтобы мое дело отошло к сильнейшему.
– Что? – вот теперь я уже ни хера не понимаю.
– Ты привык на готовом, не выдирая куска жизни из горла. Проверим, какая у тебя кишка!
Охереть! Кишки мои мы проверять будем!
Можно подумать, - я какой-то однояйцевый!
=37
Проследив за отцом, как всегда, решившим, что, раз он сказал все, что считал нужным, - то разговор окончательно и категорически окончен, и, дождавшись хлопка закрывшейся за ним двери, достаю из ящика стола бутылку виски, и, щедро плеснув себе полный стакан, набираю номер Карамельки.
– Ты не надумала согласиться на машину?
– опрокинув стакан в себя, напряженно вслушиваюсь в тишину с ее стороны.
Лучше бы надумала, - не понятно, по каким причинам, но Карамелька мне стала не менее важна, чем эта корпорация. Хрен знает, почему, - раньше я ничего подобного за собой в отношении девчонок не замечал.
– Даже не думай, - вот прямо так и вижу, как она гордо и победно вздергивает подбородок и упирает руку вбок. Храбрый оловянный солдатик, готовый бросить вызов всему миру и даже пахать на галерах домашней работы, но не отступить от собственных условий. Блядь, - откуда вообще такой характер у девчонки? Зоя Космодемьянская прямо!
– Хрен с тобой, Карамелька! – вздыхаю, наливая себе новую порцию виски. – Сейчас за тобой заедет мой шофер.
И отключаюсь, - чтобы не слышать ее победного визга и чего-то вроде « ну, я же говорила».
– Прости, друг, - бормочу, сочувственно опуская глаза на тут же взметнувшуюся от одного Карамелькиного голоса эрекцию, превратившую мои штаны в палатку и снова поставившую одежду под угрозу разрывания. – Но, увы, эти нескольки миллиардов мне сейчас важны настолько, что тебе придется обойтись без сладкого.