Конечно, это не любовь

Коновалова Екатерина Сергеевна

Мир зашатался, и Шерлок обнаружил себя бегущим по узкой песчаной косе посреди бушующего океана. Сердце вырывалось из груди, горло саднило, легкие горели огнем, но он и не думал сбросить скорость или отдышаться. Он должен был успеть во что бы то ни стало. Коса становилась все уже, волны поднимались вверх на два человеческих роста, закрывая небо, но Шерлок не позволял себе сомневаться. Прямо перед ним из-под воды возник огромный аквариум. Шерлок резко замер, чтобы не врезаться в стекло, и едва сдержал вопль ужаса. В аквариуме плавали огромные с белыми пустыми глазами

акулы, а между ними, то погружаясь под воду, то выныривая на поверхность, боролась с течением Гермиона. Погружаясь под воду, она делала короткие взмахи волшебной палочкой, отгоняя хищников, но было очевидно, что она не справляется — акул было много, а ее силы иссякали, заклинания выходили все менее мощными и вредили все меньшему количеству тварей.

Вынырнув в очередной раз, она пронзительно закричала:

— Шерлок!

Он попытался допрыгнуть до бортика аквариума, не сумел — слишком высоко. Как назло, рядом не было ни камней, ничего, чем можно было бы воспользоваться как подставкой. Он оглянулся на бушующий океан и принял решение: бросил пальто и пиджак и без колебаний прыгнул в воду — но наткнулся на невидимый барьер и отскочил обратно. Попробовал снова — тщетно. Вода была рядом, но он не мог коснуться ее, между тем, Гермионе в аквариуме было все сложнее отбиваться от акул. Она снова закричала. Шерлок хотел было ответить ей, но не сумел — горло сдавило, он не мог не то, что крикнуть, даже вдохнуть.

Неожиданно сзади раздалось:

— Держись!

Он обернулся — к нему бежал взмыленный, растрепанный Джон, держа под мышкой какой-то сверток.

Добежав до аквариума, он хлопнул Шерлока по спине и сказал:

— Я здесь, — и вытащил из свертка длинную веревку с крюком на конце.

— Джон, — с трудом произнес Шерлок.

— Мы ее вытащим, — заверил его Джон и со второй попытки зацепился крюком за бортик аквариума.

Шерлок первым схватился за веревку и полез наверх. Джон держал нижний край, чтобы было проще карабкаться. Веревка была очень длинной и жесткой, Шерлок в кровь стер руки, но постепенно добрался до цели — схватился за бортик, подтянулся, лег на живот и выполз на серые гнилые доски.

В ушах звенело, глаза слезились, зубы стучали, как от холода. Шерлок попытался сесть, но быстро оставил напрасные попытки — все тело болело. Постепенно сознание начало проясняться, бред прошел, и Шерлок сумел вспомнить, что произошло и ради чего он снова принял наркотик. Магнуссен. Болевая точка.

Эти слова позволили ему окончательно отделить реальный мир от галлюцинаций и все-таки сесть, опираясь на грязную стену. Оставалось только надеяться, что это было не зря. Потому что если бы в первый свой прием наркотиков он увидел нечто подобное, он в жизни больше не притронулся бы к игле.

Конечно, это не любовь. Глава 38

Хлоп — Майкрофт дернулся от звонкой пощечины, но не предпринял попытки заградиться. Гермиона сжала зубы и без раздумий влепила вторую, еще более хлесткую. Старший Холмс осторожно потрогал челюсть, однако ничего не сказал.

— Как. Ты. Посмел?! — на последнем

слове Гермиона сорвалась на крик, статуэтка на каминной полке лопнула вдребезги от волны стихийной магии.

— У меня не было другого выхода, — тихо ответил Майкрофт. Гермиона прищурилась и прошипела:

— Нет, был. Ты мог вызвать меня. Позвонить. Обратиться к портрету. Всадить Шерлоку пулю в плечо, в конце концов — я бы однозначно это заметила и пришла бы. Но ты решил все сделать сам.

— Там было полсотни человек. У них на глазах Шерлок нарушил закон обычного, маггловского мира. Я не мог позволить тебе вмешаться.

— Шерлок спас наши с тобой, Майкрофт, задницы, — выдохнула Гермиона, — сделал то, на что у нас с тобой, двух заигравшихся политиканов, не хватило духу.

— Он думал не о нашем спасении, поверь мне, — Майкрофт скривился, — он спасал Джона Ватсона, как и всегда.

— Плевать. Он убил гадину, которая угрожала спокойствию двух миров, вместо того, чтобы пытаться играть ей на дудочке.

Гермиона отошла к камину, по ходу починив сломанную статуэтку.

— Он убил человека при полусотне свидетелей.

— Один легкий «Обливиэйт» решил бы эту проблему. Если бы ты не возомнил себя вершителем судеб и вызвал бы меня, — она скрестила руки на груди и едко спросила: — а может, ты наслаждаешься этим? Своей властью? Не над миром, к ней ты привык. Над Шерлоком.

— Не говори чушь, Гермиона, — попытался прервать ее Майкрофт.

— Чушь? Я просто права. Мы оба знаем, что Шерлок неконтролируем, мы к этому привыкли, и вдруг — чудная возможность распоряжаться его судьбой. Ты наслаждаешься. Как в тот раз, когда вытаскивал его из Сербии и наблюдал, как его избивают. Не смотри на меня так, ты привез его в таком состоянии, что я не могла не заглянуть тебе в мысли.

Майкрофт еще крепче стиснул зубы, мог бы — сточил бы их в крошку, и сдавил пальцами рукоять зонта, и вдруг позволил себе легкую насмешливую ухмылку:

— Как банально.

Гермиона вопросительно приподняла бровь.

— Я все думал, почему ты так возишься с моим братом. Следишь за ним, спасаешь, бросаешься по первому требованию к нему на помощь. Пренебрегаешь своими обязанностями и личной жизнью в угоду ему, не получая иногда даже простого «Спасибо».

Гермиона взглянула Майкрофту в глаза и заметила:

— Если ты о том, что я люблю его, то это не банальность, а факт. Он — один из немногих людей, которых я считаю своей семьей. И я пойду на все, чтобы защитить свою семью.

— Пример с твоими родителями отлично это доказывает, — дернув уголком рта, сказал Майкрофт — и тут же пожалел об этом. И без того взвинченная, Гермиона пришла в ярость. Кончик ее волшебной палочки уперся Майкрофту в горло.

— Майкрофт, — мягко, почти ласково заметила она, — ты ведь помнишь, с чего началось наше сотрудничество. Не зли меня.

Встретившись с ним взглядом, она опустила руку и постаралась успокоиться. Она не имела права на злость, только не сейчас. Но ее самоконтроля, и без того неидеального, как у любого гриффиндорца, не хватало.