Конечно, кровь

Фролов Андрей

В отличие от остальных, та не спешила демонстрировать возбуждённое ожидание — смиренно замерла на самом краю укромной зоны, спиной к родне и мордой к ночному гнезду за полупрозрачной стеной пламени.

Чуть более рыжая, чем Чинанда-Кси, Аширна была одета в розовое платье, поверх которого набросила белый палантин с двумя широкими красными полосами, символизирующими смерть, как наступившую, так и приближающуюся. Когда сестра заказчицы обернулась, пожирая меня влажными от слёз глазами, я заметил на её груди ритуальный пузырёк с ядом, стопроцентно смертоносным…

Не

могу сказать, что сохранил душевное равновесие.

Скажу больше — мне стало не по себе, словно на ритуальной казни опозорившихся казоку-йодда. Но тогда я снова вспомнил озвученную сумму, вздохнул, отставил бокал и перевёл многозначительный взгляд на Чинанду-Кси.

— Чудесный вечер, господин Скичира! — Та подступила, подавленная и усталая, но едва заметно сотрясаемая праведным гневом. — Рада, что без опозданий. Позволю заметить, костюм вам очень идёт…

Я легко кивнул измотанной вдове, довольно фамильярно поклонился остальной родне. Кто-то неожиданно ответил наклоном головы, двое молодых самцов даже скрестили в мою сторону пальцы, но остальные продолжали пожирать алчными взглядами…

— Пусть небо над вашей норой будет безоблачным, — ответил я Чинанде-Кси, но затем сразу перешёл к делу в обход положенных у вистар формальностей: — Можно приступать?

Она совсем не оскорбилась. С пониманием вздохнула, бросила на сестру острый взгляд, и смиренно сцепила пальцы перед собой.

— Разумеется, господин Скичира. Вы очень вовремя… мы собираемся уже третий вечер. Но мерзавка всё медлит, хоть и не снимает погребальной накидки. Так что делайте свою работу, Ланс.

Сделаю. И как можно скорее уберусь отсюда — из-под жадных взглядов хищной стаи и не менее жадных камер Песчаного Карпа.

— Попросите соблюдать тишину, — негромко произнёс я.

И повернулся к Аширне, даже не потрудившись убедиться, что Чинанда-Кси исполнит приказ своего уникального дознавателя.

п.3.; г.3; ч.2

Аширна фер вис Фиитчи наконец сменила позу. Полностью развернулась ко мне, в одной лапе сжимая кончик хвоста, а в другой — пузырёк. Уши обвиняемой подрагивали, нос жадно втягивал чужеродные запахи. В чёрных глазах сквозил интерес, надёжно прикрытый поволокой выпитого.

Наблюдатели остались слева, от убийцы вистар меня отделяло не больше десяти шагов. Я сделал первый, напоследок заметив, как нетерпеливо дрогнула губа вдовы.

Аширна подняла пузырёк к приоткрытой пасти, мазнула бледным языком по крупным зубам. Я буквально шкурой ощутил, как зрители завибрировали от нетерпения и предвкушения кульминации.

Ещё один шаг, и выкрашенный чёрным лаком коготок ловко раскупорил смертоносный сосуд.

Я остановился. Изучал её, утомлённую ничуть не меньше сестры, не меньше измученную, изрядно накачанную выпивкой или снадобьями. Она молча сверлила меня ответным взглядом, продолжая подёргивать ушами.

— Поговорим? — спросил я без приветствия, знакомства и прочей шелухи.

Не могу сказать точно, почему предложил

разговор вместо ещё одной пары смелых шагов, после которых Аширна наверняка бы опрокинула стекляшку в пасть и повторила судьбу убитого ей Нурсета фер вис Фиитчи…

— Пять минут больше, пять меньше. Есть ли разница? — пожав плечами, спросил я и многозначительно кивнул на яд в её пальцах. — Сисадда?

Она молчала. Довольно долго. Рассматривала мою бледную безволосую кожу, крохотный нос, жалкую шерсть на голове и щеках, новенький костюм и старые ботинки. Ей определённо хотелось протянуть лапу и потрогать плоскую морду существа, невесть как проникшего в святыню богачей Юдайна-Сити.

В какой-то момент мне показалось, что сейчас она всё же решится на последний глоток. Но затем:

— С какой целью? — хрипло уточнила Аширна, криво усмехнувшись и снова обнажив крупные отбелённые резцы. — Чтобы ещё сильнее опозориться перед собственной семьёй?

Я неопределённо повёл плечом, как можно более равнодушно, лениво. Сдвинулся так, чтобы окончательно отгородить самку от притихших в нетерпении зевак за моей спиной.

— Обещаю, никакого позора не будет.

Я говорил тихо, но искренне, готовый даже поклясться в своих словах, и вновь не понимая, почему опасаюсь спровоцировать подозреваемую:

— Я здесь, чтобы выполнить свою работу. Пусть не самую чистую, но другой у меня нет. Если вы виновны, госпожа фер вис Фиитчи, я оставлю суть нашего разговора под печатью непреложной тайны, и вы тихо уйдёте в иной мир на глазах этих жадных плотоядных. Но если вы, предположим, не делали того, в чём обвиняетесь, поверьте — в моих силах вас оправдать.

Она недоверчиво скривилась. Лениво покачала кончиком хвоста, поднесла пузырёк к носу и брезгливо втянула аромат маслянистой жижи. Глаз при этом от меня не отвела. Кстати, пронзительно острых для такой пьяной особы.

— И такому, как ты, поверят?! — Аширна хмыкнула, снова выдавая немалое количество употреблённого за вечер. — С какой стати?

— Я приложу все усилия, госпожа фер вис Фиитчи…

— Не стоит больше причислять меня к этой семье…

— Не желал оскорбить… Аширна, мне поверят. А ещё мы станем искать правду. Бонусом попробовав выяснить личность настоящего убийцы, хоть за это мне и не доплатят. И мы станем делать это, не прибегая к ритуалам очищения от семейного позора.

Вероятно, моя наивная напористость позабавила сестру Чинанды-Кси. Выпустив хвост, она оправила траурный палантин.

— Такое чувство…

— Ланс.

— Такое чувство, Ланс, что ты и сам не очень-то веришь в версию моей сестрицы.

— А должен? — Я позволил себе лёгкую улыбку.

Нервы натянулись до предела, кровь закипала, но сознание оставалось чистым и возвращалось в привычное предрабочее состояние. Вероятно, это было сродни наркомании — вот она, очередная доза, без которой я уже не могу; жаркое чувство балансировки на канате, когда одна неловкая фраза может стоить жизни, репутации, больших денег…