Конфетка
Шрифт:
– Ага, – отозвался я и шагнул за дверь.
Я вышел на улицу, почти добрался до мусорных баков, как заметил Писклю. Девчонка кралась и словно бы принюхивалась, явно кого-то выслеживая. Я подался вперёд, но улица была совершенно пуста.
– Пискля?! – окликнул я Орлову.
Она остановилась, как-то странно посмотрела на меня, будто хотела совершить плохой поступок.
– Ты следишь за мной? – разозлился я, бросил пакет в мусорный бак и шагнул к девчонке.
– Сдохни! – истерично завопила она и бросилась к тополям.
– Я тебе башку сейчас откручу! – я побежал следом за девчонкой, собираясь её хорошенько проучить.
Танька
Как
– Сдохни! – крикнула я в лицо своему обидчику и побежала, сверкая пятками.
Кровь стучала в ушах, сердце подпрыгивало в груди к горлу, перед глазами темнело. А ещё я услышала, как Матвеев что-то кричит и ломится за мной следом. Я чуть не врезалась в тополь, пришлось его обойти, а там уже начинался крутой спуск. Кажется, я начала подвывать от страха, но всё равно упрямо двигалась вперёд.
– Стерва! – орал мне в спину Матвеев. – Лучше стой, пока я… Чёрт!
Да кто же в здравом уме остановится, когда за ним гонится машина для убийства? Матвеев ведь меня одни ударом пришибёт! Свет фонарей не дотягивался до дна обрыва, а у меня не было иного выбора. Я шагнула в непроглядную черноту и… полетела. Боль обожгла коленки, казалось, что с меня кожу живьём содрали. Слёзы покатились из глаз, Матвеев почти меня нагнал. Я зажала ладонью рот и перестала дышать.
Стас
Орлова запищала и исчезла буквально у меня на глазах. Я замедлил шаги, всё-таки бежать по крутому склону было неудобно.
– Пискля? – холодок пробежал у меня по спине.
А вдруг эта дура упала и сломала себе шею? Если я уйду, то потом по камерам ведь выследят, что я за ней погнался. Чёрт! Тогда прощай институт и спортивная стипендия!
– Пискля! – рявкнул я в черноту.
Вдали послышался стук колёс поезда, грохот нарастал, и скорее всего девчонка меня просто не услышала. Я опустился на колени и стал шарить руками по траве, пытаясь отыскать тело Пискли. Наверное, надо было вызвать спасателей. Но что мне им сказать? Мы дурачились? Это у нас такая глупая любовная прелюдия, да?
Поезд издал ревущий гудок, а затем ярко вспыхнул прожектор на переезде, и я прямо перед собой увидел выпученные, блестящие глаза Пискли, её искривившийся в беззвучном крике рот и, кажется, кровь на щеке. И я заорал во всю глотку, по-настоящему испугавшись в своей жизни. Кажется, у меня получилось перекричать гудок поезда.
Глава 11
Танька
Я чувствовала себя пушинкой на плече Матвеева, мои руки беспомощно болтались, впрочем, самое страшное осталось позади. Этот придурок вздумал меня напугать, подкрался гад незаметно и начал орать, словно привидение увидел. Я думала, что умру на месте, ещё чёртов поезд чуть не свёл с ума. Одним словом, вечер у меня выдался паршивым, хотя было грех жаловаться. Матвеев меня не убил, значит, жить можно.
– Стас, куда ты меня тащишь?
– Наверх, дура! – шумно выдохнул Матвеев.
– Я могу пойти сама, – робко предложила я, устав пялиться на его задницу.
– Я видел, как ты умеешь ползать, – пробурчал Матвеев, цепляясь свободной рукой за кусты. – Не собираюсь всю ночь тебя в овраге караулить, мне и так хватает проблем.
– Уроки, что ли, не сделал? – я бы рассмеялась, но это было неудобно делать с животом, прижатым к плечу парня.
–
Я взвизгнула больше от неожиданности, чем от боли, взбрыкнула ногами и, кажется, попала ему по щеке.
– Боже! – заорал Матвеев.
– Прости, – жалобно заскулила я, безвольно повиснув на его могучем плече.
Стас
Я часто слышал от девчонок, что они боятся набрать лишний вес и сидят на диетах. Пискля же, кажется, жрала одни булыжники и весила центнер. Я бы её бросил, но утром ведь всё равно бы всплыла правда и мне пришлось нести пятно позора на своей безупречной репутации. А то, что Пискля чуть не довела меня до инфаркта, спрятавшись в темноте и выжидая удачного момента, так об этом никто бы и не вспомнил. Как ни крути, а девчонки всегда выходят сухими из воды! Когда мы поднялись, точнее, я из последних сил дотащил Писклю наверх, потому что идти она совершенно не могла, то увидел её ободранные, кровоточащие коленки. Я понимал, это ведь всего лишь царапины, но девчонки всегда остро реагируют на кровь. Вот и Пискля вся изменилась в лице, стоило мне поставить её на ноги, она наклонила голову и увидела свои коленки.
– Не реви! – рявкнул я на девчонку.
– Больно! – жалобно всхлипнула Пискля.
– Ладно, сейчас что-нибудь придумаю, – проворчал я.
Впрочем, эта дура мне не оставила никого выбора, пришлось снова закидывать её на плечо и тащить в подъезд. Я посадил её на подоконник и приказал ждать, а сам пошёл за аптечкой.
Танька
Мотоцикл Ника Фролова испарился, Матвеев затащил меня в свой подъезд и скинул с плеча на подоконник. Посадка была жёсткой! Я аж зубам лязгнула, но боль в коленках переселила боль в прокушенном языке, к тому же мне стало холодно. Матвеев поднялся в свою квартиру, оставив меня одну. Телефон завибрировал в кармане, я открыла сообщения и увидела одно от Ника. Череп! Боже, какой жуткий вечер! Ну, вот что я должна теперь думать? Это окончательный разрыв наших отношений или скрытая угроза? А может быть Ник хотел выразить свой гнев? Чёрт! Ну, почему всё так сложно с парнями?
– На, – Матвеев, спустившийся ко мне, всунул в руки булочку. – Пожри, подними сахар в крови.
Сладкая булочка с сахарной посыпкой, а внутри был кусок сливочного масла и толстый кружок варёной колбасы. Я была, конечно, шокирована вкусом Матвеева, но отказываться не стала. Он открыл аптечку, достал вату, плеснул на неё воды из пластиковой бутылки и стал протирать мои коленки. Сильно щипало, и я застонала с набитым ртом.
– Терпи, дура! – нравоучительно проговорил Матвеев.
Он протёр сухим бинтом мои коленки, а затем на каждую прилепил детский пластырь со смешными рожицами. Джентльмен, чёрт возьми! Я чуть было не ляпнула это вслух, но вдруг заметила, как лохматый дядька с любопытством на нас пялится.
– Стас, – прошептала я, и мой писклявый голос эхом разлетелся по подъезду.
Стас
Я ожидал, что Пискля начнёт капризничать, как это всегда делала Крыска, но она стойко перенесла процедуру промывки царапин, пожирая бутерброд. Наверное, стоило ей дать что-нибудь сладкое, но с этим у нас в доме был настоящий дефицит. Мама боролась с диабетом, а те конфеты и шоколад, которые она иногда покупала, доставались Крыске. Да я и сам был бы не прочь сейчас слопать хотя бы маленькую шоколадку. Я прилепил на коленки Пискли пластырь, который мимоходом стянул у сестрёнки. А вместо благодарности получил злобное шипение.