Шрифт:
Глава 1
— А это что? — проговорил человек справа, показывая на светофор.
— Когда уже приедем? У тебя руки неудобные. И да, что это? — тараторил человек слева.
— Слушайте, всё потом, а то обоих в кокон засуну, — проворчал я.
— Ишь какой умный! Сам ребёночком заделал, а теперь как что, сразу в кокон? Ирод окаянный! — возмутился мальчишка справа.
— Да! Иродище! А судя по волосам и бороде, так вообще, чудище лесное! — Поддакнула девочка слева.
—
— Нет-нет, — запротестовала Ольга, — как раз дикость сейчас будет к месту. Он же был «без вести пропавшим».
— Хм, соглашусь, к тому же, если верить Лёньке, суд над ним его недавно оправдал по ситуации поединка с Карлом, а по остальным пунктам дали мизерные и условные сроки, которые стираются за счёт Края. Обвинений из Краевой Системы не поступало. Это было несколько подозрительно, да к тому же заседание провели тихо и быстро. Зато неявка на приговор является доказательством твоей смерти, Орехов, — продолжил бывший Хранитель Российской Империи.
— Я вообще не понимаю, зачем идти на какой-то суд с его силой. Завалился бы сразу к Императору, потребовал себе всё самое лучшее, да и дело с концом, — проворчала девочка.
Мы с Феофаном переглянулись.
— Это скучно, — всё же сказал я.
— Да чего скучного? Больше времени потратишь. Или боишься этих выдуманных серых кардиналов из «Треугольника»? Это всё сказки Сказовых, их не существует, — усмехнулась девочка.
На нас покосились прохожие. Ну, всей нашей троице на это было всё равно.
— Ну да, теперь уже сказки. Не существует больше «Треугольника», — с некоторой усмешкой произнёс мальчик.
— О чём и речь! Не было и нет. — Произнесла с довольным лицом Ольга.
— Нет, что ты. «Треугольник» был, но перестал существовать буквально три дня тому назад, — всплеснув ручками, заявил Феофан.
— Да что такой молокосос может знать… секунду, безусый, а кто это вообще такой? Ты ж, вроде, девственник, когда заделать успел? — громко возмутилась Кузьмичёва.
— Чему детей учит нынешняя молодёжь? Слышала, Петровна? — возмутилась бабулька с лыжными палками.
— Чавой? — ответила ей вторая.
— А… потом обсудим, когда слуховой артефакт нацепишь.
— Чавой?
Тем временем диалог ояблоченных магов продолжался.
— Я — Феофан Непреклонный! Князь-хранитель и председатель Треугольника дома Сказовых! Был обманут этим перекачанным нечестным парнем и заточён в юное тело, принуждён к ученичеству. А ты мошенница из КМИ, можешь не представляться. На кол тебя надо сучку, а не тратить волшебные фрукты, — уверенно заявил мальчик и тут же получил сандаликом в лоб. — Ай! На кол говорю тебя, ведьма!
— Заткнись и подбери сопли, старикашка! Я сильная и более развитая, поколочу! — Самоуверенно заявила девочка,
— Слушай, хочешь разутой ходить, ладно. Но эта гномья обувь. Да и ты хотела планшет в обмен на ученичество, будешь хулиганить, ничего не куплю, — проворчал я, лентой поднимая упавший сандалик. Затем повернулся к жертве обувного беспредела. — А Вам бы не верещать о своём происхождении. Теперь всё, Вы Феофанчик Орехов, мой приёмный сын. Она Оленька Орехова, приёмная дочь. На практике соответственно ученики два и три.
— Не поняла, почему это я «два»? — Возмутилась мошенница.
— Ты — «три», согласилась после него. «Один» — моя жена, — уточнил я.
Тысячелетний старик усмехнулся и высунул язык.
— Ах ты! — Возмутилась Ольга, начала снимать сандалик, подняла на меня глаза, нахмурилась и убрала руки от обуви. — И вообще, жена — не ученица! Не считается! А я номер один, мы с тобой были одной командой много лет!
— Хи-хи, неудачница, — усмехнулся Феофан.
— А я предлагал ранее стать ученицей. Но не обсуждается. Один — Снежинка. Потом я принудил князя, он — Два. Ты согласилась только под угрозой остаться в пещере с местными, — подытожил я, — поэтому Три.
— Я что дура с ними оставаться? Они поехавшие! У них денег не заведено! — возмутилась девочка. — И вообще, часть добычи моя, обменяешь её на деньги и купишь мне всё, что я захочу!
— Не-а, эти ресурсы будут нужны тебе для взросления, поэтому нет. Всё, заткнитесь, мы подходим к Дворцу Правосудия, — произнёс я.
— Ну, по крайней мере, без кокона, — пробормотала мошенница.
— А он бы не посмел! Хе-хе, всё же мы в здании суда, — попытался взять меня на слабо старик, впавший в детство.
— Просто напомню, что коконов и лент никто не видит. Я могу вас и утихомирить, всё равно документов на вас нет, не привлекайте лишнего внимания, — проворчал я.
Оба сразу заткнулись.
Я прошёл через автоматически двери и встал в очередь к столу под названием «справочный отдел».
Мне было известно только время и место суда, который обычно должен быть вполне скорым. Но при рассмотрении дела аристократа обычно собиралась коллегия минимум из пяти судей: священника, аристократа, члена правящей династии, мещанина и крестьянина.
Правило старое и взятое калькой из законов какого-то другого государства, «модного» несколько веков тому назад и ставшего ныне историей.
Впрочем, там ещё было правило о представительстве различных рас, но в Российской Империи не стали раздувать число судей до двенадцати.
Мне всё это казалось потехой. Если признают мёртвым, а на Снежинку кто-то попрёт, то просто умрёт. Далеко не факт, что я при этом понадоблюсь.
Но всё же рисковать зелёной не собираюсь.
Она принадлежит мне, я принадлежу ей.