Конфиденциальный источник
Шрифт:
Я достала из шкафчика консервную банку с томатным супом и упаковку макарон. Представила, как захожу в подвал какой-нибудь церкви и говорю собравшимся, что не в состоянии контролировать что-либо в своей жизни. Лучше уж месяц голодать.
Доведя суп до кипения, я забросила в кастрюлю макароны и включила телевизор. Обычно я не смотрю новости, но раз уж теперь бойкотирую радио, нужен новый задний фон.
Моральная победа при отказе от покупки лотерейного билета не принесла ожидаемого эффекта. Появилось ощущение, будто я прошляпила нечто важное. Что, если под латексным покрытием зашифрованы десять тысяч долларов?
В одну из дверей на этаже постучали. Раздались смех и радостные голоса. Опять стук, чуть дальше по коридору, и тут я поняла, что это дети требуют сладости на Хэллоуин. Меня охватила паника: остались ли дома шоколадные батончики, любые конфеты? Нет. Хотя какая разница, все равно никто не постучал. Шаги удалились вниз по лестнице. Они даже не подумали ко мне зайти.
Макароны превратились в плотно слипшийся комок. Аппетит пропал. Лишь одна вещь была способна поднять мне настроение — лотерейные билеты, купленные в день убийства Барри и до сих пор не проверенные. Когда-то они лежали на столе. Я поискала среди газет и под пузырьком с витаминами, но безуспешно.
Наконец я взяла себя в руки и пошла мешать суп. Вода почти выкипела, и в кастрюле лежали одни красные макароны. Пока я раздумывала, выбросить ли это варево в мусорное ведро, по телевизору сообщили о смерти Виктора Дельриа в больнице Род-Айленда. Все мое внимание переключилось на новости.
В кадре появилась испанка средних лет с младенцем на руках. Это была приемная мать Дельриа. Она сказала, что усыновила мальчика после смерти его родителей в автомобильной катастрофе. Тогда ему было пятнадцать. Затем показали семейную фотографию и крупным планом — лицо подростка, Виктора Дельриа-Лопеса.
Юноша был хрупкого телосложения, с узким лицом и широким подбородком. Кадр сменился, появился портрет взрослого Дельриа. Я уронила ложку в суп и подошла поближе к телевизору. Человек на экране был совсем не таков, чтобы я не спала ночью, думая, нет ли у него друзей, которые до меня доберутся. С виду довольно добродушный.
При просмотре фотографий в полицейском участке я показала на изображение совсем другого мужчины, ведь в молочном отделе на меня скалилось злобное лицо.
Замерев, я смотрела на снимок, пока он не исчез. Затем появилась блондинка — диктор телестудии и слегка гнусавым голосом произнесла:
— Полиция преследовала машину Дельриа сразу после убийства Барри Мазурски, владельца магазина на Уэйленд-сквер. С него сняли все подозрения в причастности к преступлению. Хотя автомобиль подошел под описание свидетельницы, видевшей машину, которая скрылась с места трагедии, судебная экспертиза и тест ДНК не подтвердили связь Дельриа с убийством.
Дикторша сложила губки, словно ей нужно было подкорректировать свои гласные звуки или не глотать буквы.
— Следователи полагают, что найденные в багажнике восемьсот долларов не были похищены в магазине. Скорее всего это выручка от продажи наркотиков. Экспертиза обнаружила на них следы героина. У полиции пока нет других подозреваемых в убийстве Барри Мазурски.
На
Я подошла к двери и тщательно проверила замок. Круглая ручка, двойной замок и цепочка — все на месте. Хотя наружную дверь внизу часто оставляют открытой. Я приблизилась к окну и внимательно осмотрела всю улицу Элмгроув. Молодая парочка направилась в кафе, никаких детей в костюмах, охотящихся за сладостями вместе с родителями. Какой-то мужчина прошел мимо магазина Мазурски, засунул руки в карманы и решительно зашагал вниз по Энджел-стрит.
Я проследила, как он сел в машину и уехал прочь. Если Виктор Дельриа-Лопес вовсе не тот человек в куртке с капюшоном, значит, убийца Барри Мазурски все это время находился в Провиденсе. Это он чуть не задавил меня на перекрестке и звонил с угрозами на радио.
Глава 16
Из спальни доносился скрежет. Я отошла от окна в альков и встала за кроватью, пытаясь спрятаться в тени. Все тело напряглось, пока я прислушивалась. Еще один шорох, за ним гул и шипение. Паровое отопление. Радиатор.
Нужен свет. Я потянулась к лампе, но не могла найти выключатель. Нащупала лампочку, абажур. Как же эта штука зажигается? Пришлось пойти в туалет, распахнуть дверь и врубить там электричество. Яркий флуоресцентный свет ударил в глаза и проник в спальню.
Я включила свет над раковиной и вдруг почувствовала ужасный запах. Метнулась к плите с супом: жидкость вся выкипела, а макароны приварились к дну кастрюли.
Засунула кастрюлю в раковину с водой, и меня обдало паром. До умопомрачения хотелось, чтобы Уолтер приехал сейчас же, а не завтра. Неужели мне придется остаться одной в этой чертовой квартире?
Одной. Даже без радио. Во рту появился металлический привкус. Открывая форточку, я посмотрела через Элмгроув в сторону площади, пытаясь рассмотреть, горит ли свет в доме Мэтта. В викторианском доме было три этажа, даже четыре, если учесть мансарду. В некоторых окнах горел свет.
Как давно он знал, что Виктор Дельриа — не тот, на чью фотографию я указала? Что в куртке с капюшоном был совсем другой человек? И что Дельриа не убивал Барри Мазурски?
Не помню, на каком этаже живет Мэтт, но в полвосьмого вечера в любом случае есть шанс застать его дома. Мне непреодолимо хотелось оказаться рядом хоть с кем-нибудь. К тому же он должен объясниться. Я надела куртку, заперла дверь на два замка и спустилась вниз. Ночь выдалась холодная, и это ощущалось уже на лестничной площадке.
У меня в подъезде две входные двери, и я толкнула первую, попав в промерзлый коридор с почтовыми ящиками и разбросанными рекламными листовками. Укутавшись поплотнее в куртку, остановилась у внешней двери и посмотрела через стекло: нет ли поблизости кого подозрительного. Убедившись в полном отсутствии представителей человеческого рода, я рванула через улицу на одном дыхании, пока не уткнулась в дверь дома Мэтта.
Там было три почтовых ящика. Фамилия Кавано значилась под цифрой «три», значит, он живет на том же этаже, что и я. Если взять простой бинокль, можно увидеть мою тень в окне напротив. Я нажала на кнопку звонка.