Конфиденциальный источник
Шрифт:
— Кэролайн, ответь мне, — настаивала я.
Она засунула картон обратно в шкаф и нехотя уселась за стол. Взяла стопку корреспонденции и уронила ее на колени. Видимо, устала от похода в город, от борьбы за влияние, от отчета за расходы.
— Ну скажи!
Кэролайн вздохнула, отпила кофе и сдалась:
— Официального назначения пока нет. Но я слышала, Джонатану Фрицеллу дали задание на испытательный срок. Какая-то скандальная история должна появиться в завтрашней газете. — Она сочувственно посмотрела мне в глаза. — Тебе же не хотелось таскаться по Провиденсу с этими
Я покачала головой: мол, сама не понимаю. Плевать. Мне судьбой предначертано провести остаток жизни в безноутбуковой ссылке. Я попробовала уже остывший кофе с сиропом, превратившимся в масляный кружок. У Кэролайн зазвонил телефон. Судя по ее долгому молчанию и тому, как она закатывала глаза, на другом конце провода была Марси Киттнер.
— Если это так важно, не могли бы вы дать задание журналисту из центрального офиса? — спросила Кэролайн. После паузы: — Вы несправедливы. — И наконец: — У меня семья, я не могу работать с утра до ночи.
Опять тишина. Кэролайн слушала, сжав губы. Ее негодование нарастало.
— Посмотрю, что смогу сделать, — отрывисто сказала она и добавила, повесив трубку: — Вот стерва!
Фрицелл, который должен был освещать вечерний митинг против азартных игр в Университете Род-Айленда, дописывал свою сенсационную статью с расследованием. Марси решила перепоручить освещение митинга Кэролайн.
Странное решение. За четыре месяца, что я здесь работаю, Кэролайн никогда не выходила в ночную смену. В этом-то и состоит привилегия менеджера бюро. Однако по выражению лица Кэролайн было понятно: она загнана в угол.
— Я могу поехать, — предложила я, вспомнив о своей пустой квартире. Пусть даже на него явится не больше десяти человек, политическое собрание — крупное событие для Южного округа. Репортаж о нем займет не меньше страницы.
Начальница промолчала.
— Я все равно свободна. Почему бы не дать задание мне?
— Было бы неплохо. — Кэролайн отвернулась и включила компьютер.
— Ты меня очень выручишь. В этом месяце у меня проблемы с деньгами, и сверхурочные не помешают. К тому же, как ты знаешь, у меня нет никакой личной жизни.
— Надо подумать, — сказала она, глядя, как загружается компьютер, и не поворачиваясь ко мне. Спина ее была необычайно напряжена. На экране появилась эмблема «Провиденс морнинг кроникл», но Кэролайн воздержалась от своего привычного язвительного комментария.
И тут я поняла.
— Неужели мне не доверяют даже освещение общественного мероприятия?
Со вздохом начальница развернулась. Она не хотела говорить мне это, обрадовалась, что я догадалась сама.
— Вот кретины. До сих пор злятся на то, что вынуждены были опубликовать опровержение. — Слова вылетали яростным потоком. — А Марси никогда ничего не прощает.
— Так я теперь «номер восемь»? — От обиды у меня сорвался голос.
Как это нередко бывает с большинством представителей нашей профессии, Кэролайн совсем не подходила для занимаемой должности. Она отнюдь не мастер сдержанности и дипломатии. Если бы я захотела поджечь офис, она бы собственноручно вручила мне канистру
— Паршивцы!
Видя такое буйство эмоций, я решила зайти с другого конца.
— Как же ты выйдешь в ночную смену? Кто присмотрит за Дейрдре и Кэти?
— Придется завезти их к Тому.
Том — отец Дейрдре и вечно запаздывает с выплатой алиментов. Кэролайн была крайне недовольна.
Выплеснув весь свой гнев, я вдруг успокоилась. Хотя бы одна из нас не должна терять голову. Надо придумать, как решить эту проблему. Но самое главное, я жаждала получить это задание.
— Ты же не хочешь оставлять детей у Тома, тем более работать до одиннадцати, — твердо заявила я.
Кэролайн не стала возражать.
— Ты могла бы… — Я сделала паузу, чтобы разжечь ее любопытство, и рискнула: — Ты могла бы позвонить Марси около двух и сказать, что учительница отправила Дейрдре домой с высокой температурой.
Глаза начальницы сверкнули. Она взвешивала предложение.
— Ты же знаешь, я справлюсь с заданием, — настаивала я. — Ты знаешь, что я не подведу.
То ли вера, то ли жалость, то ли протест против вторжения в семейную жизнь заставили Кэролайн согласиться, забыв об этической стороне вопроса. Она засияла от мысли, что так легко досадит Марси.
— Подожду до четырех часов, — произнесла она с заговорщической улыбкой. — Тогда уж точно будет слишком поздно искать замену.
Одна из задач журналиста на политической акции — сосчитать количество присутствующих. Если людей мало, приходится писать о провале и неспособности привлечь общественное внимание. Если негде яблоку упасть, получается событие, истинно достойное освещения в печати.
К моей радости, преувеличивать не было необходимости. «Эдвардс аудиториум» — богатый старинный зал с высокими окнами — был набит людьми. Я посчитала количество кресел в ряду и умножила на число рядов. Прибавила пятьдесят сидящих на балконе и двадцать пять стоящих в проходе. «Триста», — записала я в блокнот. Приличный заголовок получится.
Пробравшись через толпу к сцене, я нашла свободное место и прислонилась к стене. Передо мной стояли репортеры двух телеканалов Провиденса со своими операторами. Сзади — девушка с блокнотом, которая заявила, что представляет газету колледжа «Гуд файв-сент сигар» и спросила, не из «Кроникл» ли я.
Я кивнула, и она сделала пометку в блокноте, словно журналисты имеют какое-то отношение к делу. Мне вдруг пришло в голову, что в субботней газете всегда бывает мало новостей и моя статья может попасть на первую полосу. Я оглядела толпу в поиске фотографа из «Кроникл», с которым должна была встретиться прямо здесь. Митинг без фотографии, как хорошо его ни опиши, переместится на менее выгодную позицию.
На сцену вышел Грегори Айерс, исполнительный директор лотерейной компании, чью руку я терла на удачу. Он привык к телевизионной славе, и это чувствовалось в походке, даже в седых волосах, уложенных лаком. Как только он взял в руки микрофон, публика затихла, словно в ожидании, что сейчас объявят выигрышный номер билета «Пауэрбол».