Конфидент
Шрифт:
Могил оказалось много, только со стороны кладбище выглядело весёленькой рощицей, а так кресты и оградки теснились, смыкаясь кое-где вплотную. Иные могилы были богато убраны и хорошо ухожены, иные заросли травой, чувствовалось, что посещают их редко, если посещают вообще. Кира остановилась возле одной заброшенной. Старинная решётка просела в землю, крест покосился, кустик бузины криво рос сбоку. Давно забытое живыми погребение выглядело истлевшим как прах в земле, но вопреки внешнему скорбному запустению, снизу поднималась яркая волна силы. Положив ладони на ржавое железо, Кира ощутила едва заметную дрожь металла. Похороненный здесь в незапамятные времена человек был очень не прост. Ведьма. Причём немалого ума женщина, раз погребли её без затей, как обычного
Кира вздохнула, собираясь идти домой, потому что именно эта могила привлекла на кладбище, тревога унялась сразу, едва ладонь коснулась гнилого металла. Понятный зов своего к своему не страшил, что-то ещё предпринимать смысла не имело, но почудилось вдруг, что висит на лапе креста, слегка покачиваясь как от ветра жетон на верёвочке, тот самый, из сна. Не следовало этого делать, но рука потянулась сама, пальцы сомкнулись на тусклой подвеске и конечно же ничего не поймали, прошли сквозь пустоту, а тут и морок развеялся. Слегка зазнобило, да и только. Мёртвых Кира не боялась, напротив, ощущала сродство с ними, подумала грустно, что нить между двумя мирами слишком тонка, не даёт ни нормальной подпитки, ни внятной информации. Вспомнился призыв убиенной Варвары: «Найди его! Он скажет!» Мог прорвавшийся с той стороны клич относиться к данной конкретной могиле? Кира была уверена, что здесь похоронена женщина, но разбирали ли усопшие, кто из них к какому полу принадлежит? Трудно сказать. Они не разговаривали, и один единственный раз смело следовало отнести к разряду галлюцинаций.
Кира поёжилась и пошла прочь с кладбища. Она озябла. Утро выдалось прохладнее, чем показалось вначале. Матильда ещё спала. Будить её Кира не стала, занялась лениво приготовлением завтрака, поглядывая попутно в окна, то в одно, то в другое и предвкушая не без удовольствия предстоящий день. Спустятся они к реке или полежат на траве в саду — большого значения не имело. Да, следовало писать дипломную работу, а не греться на солнышке, но Кира решила, что хоть один день покоя себе позволит. Для работы она уже присмотрела комнатку на втором этаже, уютную, небольшую с хорошим обзором. Не было оснований полагать, что враги найдут их здесь, да вообще расстараются искать, тратя время и силы, но осторожность не вредила.
Постепенно солнце высушило росу, Матильда проснулась и обрадовалась пище, весело чирикали какие-то птички, никто не пытался вломиться на участок со злыми намерениями или банальным любопытством. Кира ощутила давно забытый покой. Отрешиться от всего и побыть в тишине — быть может именно этого ей так не доставало в жизни. Простота нынешнего существования подпитывала незнакомым теплом.
На реку не пошли, поленились разбираться в незнакомых тропах. Матильда обнаружила прелестное место в саду. Яблони обступали со всех сторон уютную полянку, вдоль забора разросся кустарник. Здесь устроились. Расстелили на траве покрывало, припасли бутылку с водой, чтобы не бегать лишний раз в дом, и расположились с удобствами. Так и валялись почти до полудня, но помимо романтики существовал ещё быт. Провизии захватили с собой немного, а деревенский магазин закрывался рано, так что следовало сходить прикупить еды. Не сговариваясь, отправились вместе. Вероятно, обе решили, что разлучаться небезопасно. Вдвоём и отбиться легче в случае чего, и неведомая судьба подруги не будет отвлекать, распыляя боевой настрой. Кира, изменив любимому прикиду, надела подругино платье и стала почти неузнаваема, а Матильда облачилась в простенький сарафан, не накрасилась, вместо пышной причёски завязала маленькие хвостики. Обе выглядели совершенными девчонками и решили по-детски же радоваться незамысловатой маскировке.
Народу в улице было немного, никто не здоровался, из чего следовало заключить, что бродят преимущественно приезжие. За заборами, которые позволяли хоть что-то увидеть, а не стояли двухметровой стеной, люди отдыхали на свежем воздухе, не горбатились на грядках, следовательно,
— Всем на нас пофиг, — удовлетворённо сказала Матильда. — Кроме, быть может, юных кобелей, но молодёжь сейчас предпочитает ехать куда угодно, но не в деревню с родителями, так что частые встречи с озабоченными мужиками нам не грозят.
Кира поглядела на подругу с удивлением. Вокруг Матильды всегда клубились кавалеры в том или ином количестве, хотя домой она никого не приглашала. Правильно истолковав замешательство, она объяснила:
— Сами липнут. Я одеваюсь так, как нравится мне, а они думают, что ради них стараюсь. Смешно. Стоит ли усердствовать, если и так клеятся пачками. Ты вон изо всех сил отпугивать их пробуешь, в том числе берцами и суровым видом. Помогает?
— Ничуть, — вздохнула Кира. — Знала бы способ заставить отвять всех назойливых парней, непременно воспользовалась бы. Я хочу учиться, заработать денег на квартиру. Жить и жизни радоваться, а не нянькаться с мужиком. В ближайшие лет десять, а может, и всегда.
— Аналогично!
Подруги рассмеялись. Раньше редко касались этой темы, находились для бесед более интересные. Кира ощутила удовольствием от того, что не ошиблась в Матильде. Обе они стремились ценить в первую очередь себя, а не других, жить по собственным правилам. Потому и поладили, общались не ссорясь. Кира убедилась, что боевая подруга, не из тех, кто бросит дорогу на полпути, побежав за чьим-то хозяйством как осёл за морковкой.
Магазин оказался не так плох, хотя цены после городских поражали воображение дороговизной, ну да недолгое время можно было потерпеть. Закупившись, отправились обратно и на этот раз наткнулись по пути на человека явно местного. Невысокая лёгкая в кости старушка опиралась на палочку, но выглядела бодро, держалась прямо. Её быстрый взгляд из-под морщинистых век обшарил обеих девушек, не равнодушно, как у других обитателей деревни, а колко, внимательно. Кира машинально поздоровалась, хотя вряд ли стоило вспоминать старые обычаи. От незнакомки веяло силой, не физической — ведьмовской. Не сказать, чтобы серьёзной, но и ссориться с коллегой по цеху Кира нужды не видела.
— Здравствуйте, здравствуйте, красавицы! — неожиданно охотно откликнулась встречная. — На дачу к кому приехали?
— К Симоновым, — ответила Матильда. — Погостить несколько дней.
— Дело хорошее! Отдыхайте, у нас тут благодатно. Тело и душа равно возрадуются.
Улыбка смяла и без того морщинистое лицо, а зубы неожиданно оказались крепкие, причём свои. Кира подумала, что может быть, именно поэтому от бабушки исходит энергия. Уцелела в ней молодость, пусть местами, но вся не вышла. У ведьм частенько случался вот такой микс времён, тем они и славились. Подруги вежливо замедлили шаги, но поскольку более их разговором не задерживали, прошли мимо. Уже в спину прилетело неожиданное:
— За магазином моя избушка. Дарина Климентьевна Ивлева зовут. Захаживайте, коли выйдет нужда.
Кира оглянулась, но полностью поименованная незнакомка уже шла степенно своей дорогой. Ноги ступали уверенно, палочкой она скорее помахивала, чем опиралась на неё всерьёз.
— Прикольная старушенция, — шёпотом сказал Матильда. — Я ей сказала, где мы, чтобы не любопытничала сама. Когда всё обыденно, теряется интерес. Забудет о нас на другой день, мало ли дачников летом по деревне шляется. Двумя больше — двумя меньше — разница невелика.
Матильда поступила разумно, но Кира не была уверена, что рассудительность в данном случае поможет. Будь Дарина простой обывательницей — возможно. Только если не сама встреча, то разговор случился недаром. Да всё, по здравом размышлении, происходило не просто так, а с некой скрытой целью: и голос в морге, и внезапная поездка именно в эту, а не в другую деревню, и кладбище, тяга к которому объяснялась не только некромантскими наклонностями самой Киры. Вспомнилась старая могила, на кресте которой болтался как будто жетон из сна — события плотно закручивались вокруг пока неведомого стержня, словно управляла ими чья-то воля или недюжинная стихия.