Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству
Шрифт:
— Считайте, что этот приказ исходил из моих уст! — быстро вставила королева, не позволив оскорбленному коннетаблю взорваться. Подойдя вплотную к Габриэлю, она по-матерински перекрестила его и, еле сдерживая слезы, прошептала: — Действуйте, и да поможет вам Господь!
К вечеру следующего дня Париж бурлил в неистовом воодушевлении. В своих зажигательных речах схолары уделили особое внимание юному возрасту короля, пробуждая в парижанах не только верноподданнические чувства, но и родительский инстинкт. А наутро огромная толпа, незаметно, но очень умело направляемая д’Эспри, возглавлявшим
Лишь раз произошла неожиданная стычка. Небольшой наемный отряд мятежников принял разведывательную группу во главе с Габриэлем за отбившихся от основного потока горожан и решил обобрать их. Открывать врагам, что среди толпы парижан есть хорошо вооруженные люди, не входило в планы шевалье, но и погибнуть ему не хотелось.
— К бою! В живых никого не оставлять! — негромко скомандовал Габриэль.
Неожиданность была на их стороне: наемников вскоре перебили, трупы свалили в яму и прикрыли ветками.
В остальном план, тщательно контролируемый Габриэлем, сработал без сбоев. Герцог Бретонский скрежетал зубами, проклиная весь мир и обзывая своих воинов трусами. Но никто не рискнул напасть на тысячи невооруженных людей, среди которых шли веселые дети, гордые своей храбростью женщины и не пожелавшие отставать от молодежи старики. Простой люд использовал вместо оружия молитву; он громко просил Господа сохранить жизнь королю и уберечь его от врагов. Счастливый Луи ехал посреди этой живой реки и подобно римскому триумфатору приветствовал верноподданных, толпившихся по обочинам и славивших его.
Такого Франция еще не видела!
***
В тот день, когда горожане вышли из Парижа, Родриго рассказал своей госпоже о намерении графа Шампани собрать войско и выступить в направлении Корбейля. Так он, пожалуй, сорвет мирный план Габриэля.
— Этого нельзя допустить! — воскликнула Бланка, услышав от Сабины тревожное известие, и забегала по спальне. — Надо срочно предупредить Тибо!
— Гонца с письменным приказом не пошлешь — опасно, — произнесла баронесса. — Да и непонятно, как поведет себя заносчивый граф. А учитывая то, что каждый час обстановка может измениться…
— Все верно! Но Родриго руководит схоларами, а Робер де Дрё как сквозь землю провалился! Наверное, в одиночку отправился спасать мир, — горько пошутила Бланка, опустившись в кресло. — Амори и Матье руководят войсками. Придется поехать вам, моя дорогая.
— Немедленно отправляюсь в путь, — без малейших колебаний отозвалась Сабина.
— Я знаю, что вы сильно простужены. Днем вы сдерживаете кашель. — Королева улыбкой прервала возражения. — Ночью же я отчетливо его слышу. Но надежда только на вас. Вам в подробностях известен план шевалье, а главное, вы знаете характер Тибо и умеете его укрощать. Поезжайте, по моим сведениям, граф сейчас недалеко — в Куломье. Не дайте ему все испортить!
К великому изумлению Сабины, графа Шампани не пришлось уговаривать. Его, как и всех, потрясла идея Габриэля. Тибо пообещал стоять вместе с войском в стороне, но в полной боевой готовности.
— Разрешите, мадам, дать вам отряд воинов? — участливо предложил Тибо. — Времена сейчас неспокойные…
— Спасибо,
— Но вы больны! Может, отлежитесь в тепле? Пусть вас осмотрит мой лекарь…
— Еще раз благодарю за заботу, но боюсь, что от волнений я расхвораюсь еще сильнее. Мне надо срочно ехать в Париж.
— Тревожитесь за своего красавца-шевалье? — добродушно поддразнил ее граф.
— Очень! — улыбнулась Сабина.
Несмотря на иронию, взгляд Тибо выражал восхищение ее мужеством.
Поздно вечером баронесса двинулась в обратный путь. Но дожди вконец размыли дороги, еще не просохшие после зимы, и ее маленькая кавалькада заблудилась в лесу. Вскоре путники заметили костры и выехали на большую прогалину, где у огня грелись несколько дюжин крестьян. Увидев богато одетую даму и трех вооруженных всадников, подвыпившие вилланы окружили их и развязно потребовали спешиться. Один охранник потянулся за мечом, но его тут же сбили наземь огромной дубиной и связали. Двое других воинов, прикрывая сеньору, отступали к чаще леса. Нахальные мужицкие руки тянулись к красивой всаднице, и ее охранникам пришлось покалечить нескольких крестьян. Вилланы взвыли и, стянув воинов с коней, искрошили ножами. Сабину связали, заткнули ей кляпом рот и, бросив наземь у костра, принялись вершить суд.
— Наверняка это шпионы! Откуда они ехали? Со стороны Корбейля! Значит, герцог Бретонский задумал какую-то хитрость! — заявляли одни.
— Она благородная дама, пусть с ней господа разбираются! А то будем потом виноваты! — кричали другие.
— Что-то на этот раз сеньоры сами не справились, нас на помощь позвали! — не соглашались третьи.
— Говори, сучка, ты шпионка? — Мужик, заросший бородой по самые глаза, ткнул Сабину палкой в бок. В ответ она решительно замотала головой. — Нет? Ну конечно, обделалась от страха!
Поляна огласилась грубым хохотом.
— Ладно, утро вечера мудренее. Завтра до обеда решим: то ли потешимся да вздернем эту хитрую лису на дереве, то ли и впрямь передадим ее графьям!
Лишь один молоденький виллан пожалел красавицу. Он исчез под покровом ночи, намереваясь разыскать благородных господ, чтобы те спасли несчастную.
***
Бланка почти угадала причину, по которой исчез граф де Дрё, только он умчался не спасать мир, а утверждать в нем справедливость. Всего лишь с четырьмя всадниками Робер поскакал к брату, намереваясь высказать ему свое негодование. Он прекрасно понимал, что его проповедь вряд ли подействует на Пьера, однако вновь промолчать не смог.
Братья встретились в открытом поле недалеко от Корбейля. Три дюжины всадников Моклерка окружили графа де Дрё и его спутников. Пьер и Робер спешились и отошли в сторону. Широко расставив ноги, синеглазые атлеты одновременно заложили большие пальцы рук за пояс и уставились друг на друга в упор. Они решили не тратить время на ненужные приветствия.
— Похищение мадам д’Альбре я еще мог объяснить политическим расчетом! Но сейчас, Пьер, ты покусился на свободу малолетнего короля, в котором течет родная кровь!