Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

Нордье Софи

Радушно поприветствовав гостя на входе, брат Мишель провел его к столу.

— Братья, позвольте представить вам шевалье д’Эспри. Доблестно послужив почти два года нашему общему делу на Святой земле, он на днях возвращается в Париж. В свою очередь представляю вам брата Ансельма, брата Ришара и брата Гуго. — Храмовники по очереди наклонили головы, и маршал жестом пригласил Габриэля присесть. — Теперь перейду к просьбе, точнее миссии, которую мы хотим на вас возложить. В конце прошлого года на французский престол взошел новый король, Людовик Девятый. Он еще очень молод, но, говорят, невероятно

благочестив, чему весьма способствует богобоязненность его матушки.

— Я тоже об этом слышал. — Сердце Габриэля неистово забилось, предчувствуя небывалое.

— Мы хотим передать королю призыв к организации нового похода на Святую землю. Нам необходимы воины, чтобы отвоевать Иерусалим.

— Но почему вы решили сделать это через меня? — осторожно спросил шевалье, с трудом сохраняя невозмутимость. Его направляют к самому королю?!

— Подобные просьбы постоянно исходят от ордена, и к ним, увы, привыкли, как к жужжанию мухи, — невесело пошутил брат Мишель. — Слова же обычного рыцаря, воевавшего здесь, будут более действенными. Донесите до короля: Святая земля остро нуждается в свежих силах!

— Но я слышал, что Фридрих Немецкий заключил брак с иерусалимской королевой Иоландой и готовит армию для похода сюда.

— Он готовит эту армию последние десять лет, — не удержавшись, буркнул брат Гуго.

— Я очень уважаю императора Фридриха, — произнес маршал, укоризненно покачав головой на слова Гуго, — но у него столько дел за морем… Сложно удержать императорскую корону и две страны в повиновении. А вот на франкских воинах стояла и стоит мощь здешних государств.

— Вы поедете не с пустыми руками, — вступил в беседу брат Ансельм. — Вместе с поздравлениями патриарх Иерусалимского королевства передаст королю Луи ковчежец с мощами Иоанна Предтечи. Эта реликвия бесценна, поэтому вас будут сопровождать несколько братьев Ордена Храма.

И, отбросив покрывало, он продемонстрировал стоящий на столе ковчег: небольшой ларец, сделанный в виде храма и обильно инкрустированный золотыми пластинами и самоцветами.

— Почту за честь выполнить ваше поручение, — сказал Габриэль и, встав, поклонился. Затем подошел к святыне ближе и, осенив себя крестным знамением, поцеловал крышку.

— И еще одна просьба, точнее подарок. — Брат Ришар поднялся, держа нежный цветок в мозолистой ручище, в которой гораздо уместнее смотрелся бы тяжелый меч. Монах меланхолично понюхал розу, вызвав у шевалье невольную улыбку. — Вам знаком этот цветок?

— Несомненно. В Дамаске, где я находился в плену, любят розы за их сладкий, опьяняющий аромат и изысканную красоту.

— А вы поэт, — улыбнулся Ришар, — значит, сможете достойно сопроводить словами подарок из дюжины саженцев, предназначенный для королевы Бланки. Мы так и назовем это растение: дамасская роза!

— Думаю, все женщины неравнодушны к цветам. С радостью выполню и это поручение! — Габриэль подивился открывшейся ему новой грани тамплиеров. Покрытые шрамами воины, каждый день глядящие в глаза смерти, не забывают о красоте!

— С вами приятно было иметь дело с первого же дня. Очень жаль, что вы передумали вступать в орден, — еще раз заметил брат Мишель и протянул Габриэлю свиток, скрепленный печатью храмовников:

два всадника на одном коне. — Это рекомендательное письмо для вас. Жизнь так длинна и запутанна! Если вам вдруг понадобится помощь или же вы все-таки решите стать тамплиером, передайте этот свиток в любое наше командорство, и вам обязательно помогут. Ковчег и саженцы принесут на корабль наши братья, которые будут вас сопровождать. Желаю легкой дороги, шевалье д’Эспри! И храни вас Бог!

Мужчины, не сдержавшись, обнялись, как старые друзья.

Немного оправившись после похорон отца, Изабель с нетерпением ждала путешествия в загадочную Францию. Все здесь напоминало ей об умерших родителях, там же, на родине предков, романтичный рыцарь обязательно женится на ней. Ведь не зря он хлопочет возле нее столько месяцев, сочувствуя ее горю и выполняя капризы. Даже двух камеристок нанял, будто она графиня.

С не меньшим ликованием ожидал скорого отъезда и верный Андре, обожавший приключения. К тому же ему сказочно повезло с сеньором. С таким можно хоть на край света, не пропадешь!

За неделю до Пасхи караван нефов отчалил из порта Акры, взяв курс на Марсель. На одном из них был Габриэль, через девять долгих лет возвращавшийся домой.

Глава 5

Париж. 1227–1228 гг.

Всю ночь шел дождь. Его унылая, однообразная дробь, перекликаясь с монотонными, тяжелыми мыслями, раздражала Сабину.

Женщина беспокойно ворочалась в огромной кровати, сминая простыню и терзая подушку, но к утру усталость все же одолела ее и послала недолгий сон.

С восходом солнца Вивьен, осторожно прошмыгнув мимо спящей хозяйки, отворила ставни. В комнату радостным вихрем ворвался вымытый парижский воздух вместе с заливистой трелью соловья. Ароматы и звуки летнего утра весело заполнили просторную спальню, а огромные вышитые полотна с лесными пейзажами и пушистый ковер на полу, сотканный арабскими мастерицами, приветливо откликнулись на это сиянием красок.

Сабина проснулась и, не открывая глаз, с удовольствием вдохнула зарождающийся день. Потягиваясь, она коснулась тяжелого бордового балдахина, спускающегося искусно драпированным каскадом вдоль стоек, и в голове у нее звонким эхом откликнулся вчерашний вечер: Габриэль! Он жив! Но следующая мысль не замедлила затмить ее радость: он девять лет не давал о себе знать. Почему?

— Господи! Он же не один, с ним женщина! — Последнюю фразу насмешливая память приберегла напоследок, и Сабина произнесла ее громко, вслух.

Резко сев в кровати, она устремила невидящий взгляд на роскошный камин с тонкой скульптурной отделкой, расположенный напротив.

— Кто с женщиной? — вздрогнув, обернулась стоявшая у окна Вивьен.

Ее опытный взгляд придирчиво пробежал по комнате в поисках беспорядка. Однако большое бронзовое зеркало и многочисленные шкатулки с драгоценностями чинно стояли на массивном столе с круглыми ножками, да и корзинка с рукодельем, ажурные вазочки и шахматы в идеальном порядке красовались на низких столиках, окруженных изящными креслами.