Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству

Нордье Софи

— Какую? — спросил Габриэль, но, встретив умоляющий взгляд друга, произнес: — Обещаю выполнить любую твою просьбу.

— Недавно я получил письмо. В нем сообщается, что умер мой младший брат. Он не оставил наследников, значит, моя дочь — единственная наследница нашего рода. Отвези Изабель на родину, к моим родителям. Думаю, старики сжалятся и примут ее в свой дом. — Раненый вновь замолчал, собираясь с силами. — Если же наличие сарацинской крови в ее теле так и останется непреодолимым препятствием, выдай ее замуж за хорошего рыцаря. Ей скоро пятнадцать, возраст подходящий. Или сам на ней женись!

— Рено,

как тебе не стыдно? Она мне в дочери годится!

— Семнадцать лет разницы — не так уж много, — возразил рыцарь, но, встретив рассерженный взгляд друга, пошел на попятную: — Ну, ну, не кипятись! Просто я вижу, что ты нравишься Изабель, вот и подумал… Не по сердцу она тебе — не женись, благородство здесь ни к чему. Иначе оба будете несчастны. А влюбленность девочки пройдет. Но ее можно понять — сложно не увлечься красивым мужественным рыцарем, особенно после того, как он спас ее из плена…

— Перестань нести чушь! Слова сладкоголосых труверов из уст старого раненого воина звучат нелепо! — взорвался Габриэль.

Он резко встал со стула и отвернулся к окну, ругая себя за несдержанность. В комнате стоял тошнотворный запах страдающей плоти. Приоткрыв ставню, Габриэль глотнул свежего воздуха и пригладил волосы на затылке.

— Прости, Рено. Для меня Изабель лишь твоя дочь, ребенок.

— Тебе не за что извиняться. Я спросил, ты ответил… К делу. У меня есть небольшие денежные сбережения, здесь, в тайнике, — и Рено указал рукой на изголовье кровати. — Да еще продашь мой дом. Получится неплохое приданое. Во Франции сейчас много родовитых, но обнищавших рыцарей, которые с радостью дадут девушке свое громкое имя в обмен на финансовое вложение в их обветшавшие замки. Подыщи Изабель хорошую партию, если мои старики ее все же не примут, — очень тихо добавил вконец обессиленный Рено и закрыл глаза, засыпая.

Габриэль заботливо поправил на нем одеяло и, обдумывая завещание друга, тихо вышел из комнаты. В дверях он столкнулся с Изабель.

— Ваш отец уснул. Позовите, пожалуйста, сиделку.

— Сеньор д’Эспри, я так и не поблагодарила вас за свое спасение, — быстро прошептала девушка, обдавая его волной слепого обожания. — Папа рассказал мне в подробностях, как вы не щадя жизни вызволяли меня из плена…

— Опять высокопарные слова из романтических поэм, — прервал ее раздосадованный шевалье. — Я поступил как любой нормальный мужчина. Семья друга попала в беду, и мой долг…

— Вы не семью спасали, а меня! — упрямо возразила девушка. — Разрешите в знак благодарности вас поцеловать.

Бесстыдный вызов в глазах девушки смягчили ее губы, смешно поджатые в капризной детской гримаске. Габриэль сдался и, нагнувшись, подставил для поцелуя лоб. Однако Изабель обхватила руками лицо рыцаря и звонко поцеловала его в губы. И, не дав ему опомниться, тут же скрылась в дверях отцовской спальни.

На Богоявление сеньора де Вира не стало — сердце воина перестало биться во сне. Изабель осталась круглой сиротой. На похоронах, прижимая к груди рыдающую дочь друга, Габриэль запретил себе сердиться на нее. Перед ним была испуганная девочка, оставшаяся одна в этом жестоком мире, и он теперь единственный ее защитник. Задержавшись возле гроба дольше остальных, шевалье

еще раз пообещал Рено позаботиться о его любимой дочери.

***

— Шевалье д’Эспри, искренне рад вас видеть, — сказал маршал тамплиеров. — Что привело вас в Дом Ордена?

— Доброе утро. — Габриэль приветливо улыбнулся. — Я пришел забрать свой денежный вклад.

— Из чего я делаю вывод, что вступать в наши ряды вы передумали. Очень жаль, очень жаль. — Брат Мишель, искренне опечаленный, покачал головой. — Из вас получился бы прекрасный тамплиер.

— Я долго вынашивал это решение. Думаю, оно принято верно. С началом навигации возвращаюсь на родину.

— Это ваше право! Не буду спорить. Я слышал, вам удалось уничтожить шайку опасных разбойников. Мы больше года за ними охотились. Летом нам удалось заманить их в ловушку, но главарь ушел от нас. Вы же вырубили зло с корнем. Примите нашу благодарность. Теперь окрестности Акры задышали свободней.

— Большей благодарности заслуживает мой друг Рено де Вир. Он погиб от раны, полученной в том бою.

— Мои соболезнования. Я много лет знал покойного де Вира. Отличный воин! Да примет его милосердный Господь в Царствие Небесное! — И брат Мишель торопливо пробормотал заупокойную молитву. — Куда вы направитесь во Франции?

— В Париж. Мне надо устроить судьбу дочери Рено, начну с этого. На днях я уладил вопросы, связанные с имуществом де Вира, и оформил опекунские бумаги.

— Похвально, похвально… — Маршал помолчал, что-то обдумывая. — Не сочтите за труд, найдите меня за несколько дней до отплытия, мне надо кое-что передать в Париж.

Они попрощались, и Габриэль отправился на мыс, в башню-сокровищницу тамплиеров. Но вклада он не забрал. Дежурный казначей разъяснил ему подробно, что необязательно забирать деньги и рисковать ими во время неспокойного путешествия через Срединное море. По заемному письму, которое было у Габриэля, можно получить свои сбережения в парижском Тампле или любом другом командорстве Ордена Храма.

— Так просто? И без обмана? — выпалил изумленный шевалье.

— Надеюсь, последнюю фразу вы произнесли не подумав, а не с намерением нас обидеть, — улыбнулся одними глазами бородатый казначей.

— Простите великодушно, я сказал это без злого умысла. — Габриэль вложил в улыбку все свое обаяние. — Ваша система настолько удобна, что я, пожалуй, сделаю еще один вклад — на имя сеньоры де Вир.

Но сокровища, найденные у разбойников, Габриэль храмовникам не отдал. Судьба этих драгоценностей неизвестна, лучше не рисковать. Если их похитят по пути в Париж, значит, так тому и быть.

Незадолго до отплытия шевалье вспомнил обещание, данное маршалу храмовников, и разыскал его. Они договорились встретиться на следующий день в Доме Ордена.

Озираясь в приемном зале командорства, Габриэль безуспешно искал признаки роскоши. Мощные колонны без всяких украшений держали высокий сводчатый потолок. На отштукатуренных стенах висело бело-черное знамя Ордена Храма, рядом — большое деревянное распятие да неприметные держатели для факелов. Под стрельчатыми арочными окнами за широким столом сидели на простых лавках тамплиеры. Да, никаких излишеств. Лишь ярким пятном розовел на столе пышный цветок.