Конфликт чести. Агент перемен. Лови день
Шрифт:
— Или музыка. Или самые слабые… экстрасенсорные способности. — Он открыл глаза. — В ту ночь, когда мы встретились, я играл впервые за почти четыре года.
Она наклонила голову набок.
— Если у тебя их не было, а теперь появились — это значит, что Контур загнулся? Или… это какое-то механическое устройство у тебя в голове? Что они сделали?
— Что они сделали… — Он пожал плечами. — Я более или менее уверен, что это — не материальный имплантат, введенный в мозг. Это было бы не эффективно,
Он снова приложился к бутылке, обдумывая проблему.
— Думаю, это должно быть похоже на… управляющую программу, наложенную на…
Он замолчал, почувствовав, что в нем поднимается нечто, похожее на гнев — только это чувство несло с собой глубочайший холод, а не огонь.
— Наложенную на и замещающую собой, — продолжила Мири, пристально наблюдая за его лицом, — тот набор программ, который зовется Вал Коном йос-Фелиумом.
Вал Кон не ответил. Они оба пришли к правильному выводу.
— Вал Кон!
— Да?
— Мне что-то не нравится твое начальство.
Он мимолетно улыбнулся.
— Мне тоже.
— Но теперь она накрылась, да? — настаивала Мири.
«Так ли?» — спросил он у себя. И ответом оказалось немедленное включение уравнения, показавшего последние цифры его шансов на выживание. Прогноз ВДВ на тридцать дней составлял теперь 0,06.
— Нет.
— Что же тогда случилось? Что-то же должно было вызвать… О! — Она закрыла глаза и тут же снова их открыла. — Двигатель.
Он допил остатки вина, несколько мгновений смотрел на извивающуюся бутылку, а потом отставил ее в сторону.
— Похоже на то. Кажется, когда двигатель корабля работает и каждый электрон у меня в голове возбуждается дважды, у меня хватает способностей, чтобы держать в равновесии то, что у меня было изначально, и то, что было в меня вложено. И даже больше. Прежде я никогда не мог пользоваться магическим зрением настолько эффективно, чтобы удалось поймать изображение запирающей пластины и код замка.
Мири тоже допила вино и поставила бутылку на пол.
— И что теперь случится?
— Корабль будет работать еще какое-то время, а потом отдохнет. — Он посмотрел ей в глаза и чуть улыбнулся. — Ты чувствуешь себя лучше?
— Лучше. Так, словно меня побили. Сшибли с ног. Растоптали. И переехали. Но определенно лучше. Что теперь?
Он встал, в последнюю секунду вспомнив, что подавать ей руку не следует.
— Я предлагаю забрать продукты и все необходимое из запасов, пока у меня работает дополнительное зрение.
* * *
Хунтавас приземлились на планету всего через несколько часов после прилета, несмотря на повышенные ставки бакшиша, необходимые для подобной скорости. На планете деньги с необычайной щедростью были потрачены на покупку всевозможных
— Их здесь нет, — сказал Джефферсон спустя несколько часов, с отвращением отбрасывая последнюю пачку бумаг.
— Как это — нет? А где им еще быть? Может, они прилетели и снова ушли в прыжок? Ты это проверял?
Борг Тансер, заместитель командующего операцией, был невысоким крепким мужчиной, склонным к некоторому занудству. Он метко стрелял и быстро соображал в трудной ситуации, так что Джефферсону с ним повезло. И сейчас он себе об этом напомнил.
— Мы проверили. В системе почти полгода не было ни одного корабля Стаи. Их здесь нет. И не было. — Он покачал головой. — Черт, не понимаю.
— Да? Тогда вот что: давай разделим команду. Половина прочешет планету частым гребешком. Вторая половина берет корабль и возвращается обратно. Может, они пережидают в паре прыжков отсюда, ждут, чтобы все улеглось.
Джефферсон немного подумал, собрал распечатки и сложил их в пачку.
— Угу, так и сделаем. Боссу очень хотелось заполучить их обоих. Вели себя невежливо.
Однако Тансер чувством юмора не отличался. Он стремительно встал и резко кивнул.
— Ладно. Тогда я беру команду, и мы отсюда выкатываемся. Пока.
И он исчез.
— Пока, — рассеянно отозвался Джефферсон.
Он несколько секунд смотрел на пачку бумаг, а потом отодвинулся от стола и направился к комму, чтобы сделать своему боссу предварительный доклад.
Мэтью оторвался от последних сведений и равнодушно посмотрел на двух членов Стаи.
— Я очень сожалею, господа, но мистер Хостро распорядился, чтобы его ни в коем случае не беспокоили. Я буду счастлив передать ему…
— Мне нечего ему передавать, — прервал его Точильщик. — Мое дело к Джастину Хостро имеет срочный характер и не терпит дальнейших отлагательств. Пожалуйста, дайте ему знать, что я здесь и должен сейчас же с ним переговорить.
— Мне очень жаль, сударь, — снова повторил Мэтыо, — но мне не разрешено тревожить мистера Хостро ни по каким вопросам.
— Я понимаю, — сказал Точильщик. — И посему лично вторгнусь к нему.
Он повернулся, неожиданно быстро для столь крупного создания обогнул комм, остановился у запертой двери ровно на столько, сколько времени ушло на то, чтобы протянуть руку и оттолкнуть створку (которая протестующе взвыла) вдоль паза в стену, а потом торжественно переступил через порог кабинета Хостро. Наблюдатель двигался за ним по пятам.
Джастин Хостро восседал за своим отполированным стальным столом, погрузившись в пачку бумаг. Услышав скрежет вскрытой двери, он поднял голову. В ответ на явление Точильщика он встал.