Конкуренты
Шрифт:
Проводив корабли, Бобров вернулся домой и в дверях столкнулся с Меланьей. Девушка на этот раз была одета вполне пристойно, но все равно выглядела ярко и необычно.
— Аты чего среди ночи бродишь? — спросил Бобров.
Свое желание выдрать паршивку вожжами он уже благополучно забыл и сейчас взирал на нубийку со смесью удивления и одобрения.
— Ну так Вов Санычу надо было завтрак подать.
— Там и без тебя бы нашлось кому подать, — сварливо буркнул Бобров. — Спать иди. Я скажу Ефимии, чтобы тебя рано не будили.
— Добрый
Бобров вздрогнул от неожиданности и попытался руку отнять, но ее держали крепко. Тогда он присел на корточки рядом, потому что терпеть не мог, когда перед ним стояли на коленях. А так, по крайней мере, глаза были на одном уровне.
— Чего ты хочешь? — спросил он девушку. — Зачем эти драматические жесты среди ночи.
Мелания вдруг всхлипнула.
— Эй, эй! — испугался Бобров. — Сырость не разводи. — а сам подумал. — Не хватало мне еще сейчас Златки.
И только он успел это подумать, как скрипнула ступенька лестницы, ведущей на второй этаж, и в коридоре как привидение показалась Злата в коротком прозрачном пеньюаре, привезенном ей вредным Юркой.
— Чего это вы тут в такой интересной позиции? — спросила она и зевнула. — А что, наши уже ушли?
Бобров растерялся, не зная на какой вопрос отвечать первым, но понял одно, что Златка совершенно не ревнует и это даже где-то обидно.
— Ушли, — сказал он наконец.
А Меланья вытерла слезы свободной рукой, второй продолжая держаться за Боброва. Златка остановилась над ними и посмотрела на нубийку.
— Да помоги ты ей уже наконец, — сказала она Боброву.
— Как же я помогу, — чуть не взвыл тот. — Когда она ничего не говорит, а только носом хлюпает.
Как бы в подтверждение его слов Меланья снова всхлипнула.
— Значит так, — начала Златка и уселась рядом прямо на пол.
— Куда, — всполошился Бобров. — Куда голой попой на каменный пол, — он поднялся, подхватил обеих девчонок и повлек их в близкий таблинум.
Усадив их на диван, он велел Златке:
— Рассказывай.
Оказывается, Мелания имела несчастье влюбиться в черного парня, состоящего в рабах у одного из членов ареопага. Причем, члена старого, вредного и нудного. Бобров усомнился было, но Меланья опять накуксилась. Златку было уже не остановить, и скоро Бобров узнал, что Меланья откладывает из своего невеликого жалования большую часть, надеясь парня выкупить.
— Ну это уже ни в какие ворота, — расстроился Бобров. — Мне-то почему не сказали?
— Она боялась, — сказала Златка, поежилась и добавила. — И я тоже.
Наутро к завтраку Бобров вышел невыспавшийся и с тяжелой головой. Меланья, расставляя тарелки и кувшины, посматривала на него с надеждой и страхом, а Златка, садясь рядом, напоминающее погладила его по руке.
— Беда с этими женщинами, — подумал Бобров.
Однако данное обещание надо было выполнять. Поэтому, пользуясь отсутствием Вована, который сейчас отдыхал в районе будущего
Для начала он посетил лавку Никитоса. Тот сам уже давно не стоял за прилавком, доверив это дело ушлому переселенцу из Калос-Лимен, желающему закрепиться в метрополии. Старшая дочка Никитоса вроде бы благоволила смазливому парню. Однако осторожный Бобров все-таки предостерег партнера, заметив в Никитосовском сотруднике не смазливого шустрого помощника, а вполне себе расчетливого провинциала, надеющегося одним махом подняться из низов, выгодно женившись на дочке уважаемого торговца. Никитос обещал присмотреться.
Бобров посидел полчасика, выпил охлажденного вина с кубиками льда (верный принципам Бобров не предоставлял технику даже своим людям в городе и Никитос вынужден был посылать слугу каждое утро к Ефимии с контейнером за льдом), поговорил о делах, причем Никитос традиционно пожаловался на их плохое состояние, и наконец, спросил о возможностях покупки раба, назвав имя члена ареопага. Никитос подумал и посоветовал не связываться. Ничего, конечно, этот тип Боброву сделать не сможет, но крови попортит изрядно.
Бобров поблагодарил и отправился к своему трапезиту, называемому так по старой памяти, потому что уже пару месяцев как на месте довольно убогого строения возвышалось помпезное здание со всеми приличествующими атрибутами: портиком, колоннами и статуями. Вывеска (Бобровское нововведение) гласила (на древнегреческом, естественно) «Центральный коммерческий банк» и ниже буквами поменьше «Херсонесская страховая компания».
Бывший трапезит, а ныне директор всего этого хозяйства встретил Боброва, как дорогого гостя. Бобров, однако, задерживаться не стал, а сразу спросил, есть ли что на товарища из ареопага. Он вообще-то ни на что не рассчитывал, но к его удивлению, оказалось, что все-таки есть. За товарищем числилась ссуда на две тысячи драхм, и срок платежа, к радости Боброва, истекал через неделю. Жаль, что процент был не грабительский, но залог в виде городского дома вселял оптимизм.
— Через неделю, значит? — непонятно сказал Бобров и посоветовал без него процесс изъятия долга не начинать.
Запросив для порядка отчет по последнему месяцу и, удовлетворенно кивнув, Бобров отправился, наконец, к дому, где жил предмет воздыхания Меланьи. Дом находился недалеко от агоры и это радовало. Что там делалось за стенами, Боброву было неинтересно, но Меланья посмотрела на него умоляюще, и он кивнул одному из воинов. Тот, зловеще улыбнувшись, грохнул в калитку тупым концом копья. Открылось маленькое окошко, выглянул привратник и, увидев столь представительную делегацию, поспешил открыть калитку.