Консервация ненависти

Тамоников Александр

– Ты хочешь сама провести захват матерой Карс? – внимательно посмотрел на Елизавету Бакаров.

– Нет. Но я, находясь рядом с машиной, смогу отвлечь террористку, а при необходимости и прикрыть ребят.

– А что? Лиза дело говорит, – поддержал ее Хитров.

– Я подумаю, – ответил Бакаров. – Еще предложения есть?

Больше ни вопросов, ни предложений не было. Павел достал спецтелефон, набрал номер Губаря.

– Слушаю, – ответил генерал.

Бакаров доложил обстановку и план предстоящих действий.

– Значит, на Штебу решил

идти сам? – выслушав майора, произнес Губарь.

– А разве могло быть иначе?

– Я ничего не имею против, но запомни, Паша, Штеба нужен мне живым. Так что работай без эмоций. И это не просьба, это приказ.

– Будет вам Штеба живой.

– Хорошо, план утверждаю! Желаю удачи.

– Благодарю.

Отключив телефон, Бакаров приступил к постановке персональной задачи каждому бойцу групп захвата.

В 23.00, имея при себе легкое покрывало, вооруженный пистолетом Павел, вошел в четвертый подъезд, откуда должен был действовать предатель. На чердаке за балкой разложил покрывало и прилег на него, приведя «ПМ» к бою. Стрелки на часах словно замедлили свой бег. Но это только казалось. В 4.40 его спецтелефон провибрировал сигналом вызова.

– На связи! – ответил Бакаров.

– Это Хитров. Васильев сообщил, что «Нива» начала движение в нашу сторону.

– Значит, все-таки «Нива».

– Да!

– Группам готовность полная.

– Так уже все на местах. Даже Мазур.

– Хорошо.

В 5.00 Хитров вновь вызвал Бакарова:

– Бордовая «Нива» въехала во двор. За рулем Карс, рядом Штеба. Линда поставила «Ниву» напротив четвертого подъезда. Так, из машины вышел Штеба, в руках у него объемная, но, судя по тому, как он ее несет, нетяжелая по весу сумка.

– Винтовка со сложенным прикладом, – понял Павел.

– Штеба вошел в подъезд.

– Что Карс?

– Пока сидит в «Ниве».

– Блокируйте двор и первые три подъезда. Лизе быть готовой к выдвижению. Ей же одновременно смотреть за выходом из четвертого подъезда. На этом связь прекращаем.

Бакаров буквально вжался в балку.

Не прошло и пяти минут, как дверь чердака тихо, без скрипа, открылась. В проеме показался человек. Это был Штеба. Он внимательно осматривал чердак. Не заметив ничего подозрительного, бывший спецназовец пошел к торцевой стене, пройдя в двух шагах от Бакарова. У стены поставил сумку, из ниши достал какой-то предмет, оказавшийся раскладным стулом. Присел, достал сотовый телефон:

– Линда! Я на месте. Как обстановка во дворе?.. Это хорошо. Ждем.

Как только он отключил телефон, Бакаров поднялся:

– Штеба! – Звук его голоса в тишине прогремел раскатом грома.

Бывший прапорщик вскочил.

– Стоять, Штеба! Если не хочешь получить пулю в живот.

– Бакаров? Ты? – в изумлении воскликнул Штеба.

– Я, тварь, я. Вот и пересеклись наши дорожки.

Штеба бросил взгляд на сумку, сдвинул правую руку к поясу.

– Лапы в гору, сука!

Штеба поднял руки, согнув их в локтях.

– Ну, и что дальше, Бакар?

Здесь, наверное, с тобой и Губарь?

– Здесь только я и ты. И здесь ты ответишь мне и за Диму Крабова, и за Игоря Тарасова, и за всех остальных, которых убил за какие-то бумажки.

Штеба умел владеть собой.

– Бумажки? Нет, Бакар, не за бумажки, а за деньги, большие деньги, каких ты и представить себе не можешь.

– На том свете они тебе не понадобятся.

– Верно, но я хоть пожил как человек, имея практически все. А как жил ты? Верным псом служил тем, кто тебя и за человека не считал? Так, держа за пушечное мясо. Эх, придурок Мадьяр, говорил я ему, на хрена спектакль с побегом устраивать? Надо было пристрелить тебя в сарае аула Боксар, и сейчас бы не возникло проблемы. Не послушал. «Дезу» хотел пропихнуть. А ты, значит, так и остался в спецах?

– Как видишь.

– Мадьяра вы взяли?

– Конечно. И Мадьяра, и Кунича, и Баллу, и банду Тагаева. Наду вывели на чистую воду.

– Ее-то чего выводить? – усмехнулся Штеба. – Делала, что говорили муж и брат. Женщина Востока. Они чтут своих мужчин. Но хватит пустых базаров, Бакаров. Задумал отомстить, стреляй, если решил поторговаться, называй сумму. Заплачу, сколько скажешь. Как только вывезешь за город.

– Заплатишь, мразь, по полной заплатишь! Молись.

– Чего? Ты это кому сказал? Да я же ни в Бога, ни в черта не верю.

– Ну, тогда сдохни! – Бакаров поднял пистолет. – За всех, кого ты, мерзкая тварь, погубил.

Даже в темноте было заметно, как вдруг побледнел Штеба.

Бакаров перевел ствол на живот бандита и уже готов был нажать на спусковой крючок, как сзади неожиданно раздался голос генерала Губаря:

– Отставить, майор! Опустить оружие.

Павел оглянулся. Мимо него проскочили двое мужчин, которые скрутили предателя.

– Откуда вы взялись, Борис Викторович?

– Что, помешал? А разве я не приказывал взять Штебу живым?

– Приказывали.

– А ты нет, клал на приказы. Я как чувствовал, нельзя оставлять тебя со Штебой. А теперь вот думаю, как оставлять тебя на службе, если ты ни во что не ставишь дисциплину?

Павел поставил «ПМ» на предохранитель, вложил пистолет в кобуру.

– Да не стал бы я валить эту гниду. Мослы прострелил бы, чтобы помучился, а приказ нарушать и не собирался. Но если вы считаете, что я не мог выполнить приказ, то готов сдать удостоверение.

Губарь отдал команду офицерам конвоя:

– Штебу в «Газель» и вместе с Карс в Москву. В камеры. Я подъеду завтра.

Конвоиры увели бывшего прапорщика.

Губарь подошел к Бакарову.

– Ты не обижайся, Паша. Погорячился. Хотя, знаешь, на твоем месте я, наверное, завалил бы Штебу. И это было бы справедливо. Но незаконно. А мы все-таки не бандиты и должны соблюдать законы. Закуришь?

– Нет. Выпил бы, да нельзя, за рулем.

– А есть что выпить?

– И выпить ничего нет.

– У меня в машине фляжка со спиртом.