Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия
Шрифт:
Самые острые проблемы противостояния внутри консерватизма – проблема мигрантов в Евросоюзе и евроскептицизм. И то и другое не порождено социально-экономическим кризисом, но многократно им усилено. В европейской политике практически неизбежно произойдет ужесточение миграционной политики и, в частности, доступности для мигрантов мер социальной защиты. При этом стоящие у власти системные консерваторы будут стараться сохранить и интересы нуждающейся в мигрантах экономики (как это происходит, например, в Великобритании на фоне заявлений правящей коалиции об ограничении иммиграции), и недискриминационные гуманистические подходы к миграционной политике. Однако ответ на вопрос «Если не мультикультурализм, то что?» пока не найден, равно как нерешенными остаются структурные проблемы евроинтеграционных процессов.
В США ситуация складывается иначе.
Отправной точкой при прогнозировании дальнейшего развития событий является утверждение, что новые консерваторы опираются на мнение меньшинства, которое их усилиями мобилизуется, а потому они получают возможность влиять на государственную политику. Например, это может удерживать власть от каких-то действий или подвигать ее на более консервативные позиции или хотя бы смену риторики. Принципиальных изменений курса, тем более отказа от уже действующих норм, регулирующих сферу морали, семейных отношений, всего, что связано с недискриминацией меньшинств (кроме мигрантов), это не предполагает, поскольку против подобных изменений настроено большинство в западных обществах.
Электоральные шансы и, соответственно, политическую влиятельность новых консерваторов не следует преувеличивать. В Великобритании Партия независимости на выборах 2015 г., получив 12,6 % голосов избирателей, провела в Вестминстер лишь одного депутата. Ее максимальный успех – обязательство Консервативной партии провести референдум о выходе Великобритании из Евросоюза. Также относительным успехом можно считать поправение одержавшей уверенную победу «системной» Консервативной партии: евроскептический настрой нового состава ее парламентской фракции, по оценкам наблюдателей, существенно сильнее прежнего [10] .
10
Future of E.U. hinges on Britain’s next act. The International New York Times. May 13, 2015. P. 5.
Во Франции, опасаясь растущей популярности Национального фронта, традиционный мейнстрим (как консервативный, так и социалистический) не допустит реформы избирательного законодательства до президентских выборов 2017 г. Победа на них Марин Ле Пен не представляется возможной. Она вполне в состоянии набрать в первом туре более 20 % (вплоть до 30 %) и выйти во второй тур. Однако во втором туре против нее объединятся электораты по крайней мере двух крупнейших партий по принципу «республиканской дисциплины», привычки левого и центристского электората голосовать против «врага справа». Вероятнее всего повторится (хотя и с иным раскладом голосов) сценарий 2002 г., когда во второй тур вышел ее отец, набрав во втором туре 18 % голосов, всего лишь на 1 пункт больше, чем в первом. Его дочь, благодаря свежему и яркому имиджу и отказу от радикализма, сможет набрать существенно больше и в первом, и во втором турах. До президентских и весьма вероятных в том же году парламентских выборов Франция не перейдет на пропорциональную избирательную систему: этого не допустят все системные политические игроки. Однако ситуация, когда одна и та же партия на многих выборах подряд получает столь значительную долю голосов избирателей, но лишь минимально представлена в законодательной власти, входит в противоречие с современными европейскими представлении о справедливой электоральной конкуренции. Если бы переход на пропорциональную систему состоялся, Национальный фронт обрел бы «потенциал шантажа» (давления и влияния на власть), но не «потенциал коалиции»: с ним ее не приемлют ни правые, ни левые. Кроме того, такой вариант возможен не менее, чем через шесть-семь лет, а на столь длительный срок прогнозировать электоральные шансы невозможно.
В странах
Очевидный общий успех нового консерватизма – приостановка глобализаторского тренда, свойственного в последние десятилетия системным консервативным партиям и их возврат к подчеркиванию приоритета «национального» над «глобальным». Однако в целом можно утверждать, что системный консерватизм справляется с последствиями кризиса, по крайней мере в том смысле, что левые в Европе и США не смогли значительно повысить свою популярность, а распространившиеся в последние годы новые левые подходы – более перераспределительные, чем раньше – имели лишь ограниченный успех. При этом в кризис правые смогли эффективно сыграть на своих традиционно сильных сторонах – том же «возвращении к идентичности», разумной фискальной политике, экономии госрасходов и умелом маневрировании в политическом центре [11] .
11
Вывод американского консервативного журналиста Дэвида Брукса. См.: Brooks, David: The Center-Right Moment. International New York Times, 13 May 2015.
Таким образом, по совокупности факторов можно предположить, что новый консерватизм станет существенным фактором в становлении посткризисной Европы. Определение новых рамок как социально-экономической, так и «морально-культурной» политики, поиск путей выхода из кризиса и новой политики европейской интеграции будут проходить под его влиянием, а в каких-то случаях – с его участием. В конечном итоге судьба новых и системных консерваторов будет определяться способностью Запада ответить на вызовы социально-экономического кризиса, что для Европы дополняется необходимостью искать новые подходы к интеграционным процессам. Успешное решение этих проблем скорее всего вернуло бы новый консерватизм на позиции периферийной политической силы или потребовало от него сближения с истеблишментом. Напротив, нарастание кризисных явлений повысило бы шансы новых консерваторов усилить влияние или – в особо острых ситуациях и в странах с пропорциональной избирательной системой – войти в правящие коалиции.
Глава 2
Национальные модели консерватизма
Консерватизм в Германии
Проблематика германского консерватизма рассматривается в книге с двух сторон. Первый раздел посвящен консервативной традиции в германской политической мысли, второй – либеральному консерватизму в послевоенной Германии.
Консервативная традиция в германской политической мысли
Немецкий консерватизм имеет существенные особенности, во многом отличающие его от консерватизма других стран. В Германию, какой мы ее знаем в исторических границах XIX–XX вв. (со всеми известными изменениями, дополнениями и потерями) словно бы стянулась, сконцентрировалась более обширная страна. По историческим меркам Германия одновременно и стара, и очень молода. О чем же, в принципе, может помнить немецкий консерватор? Самым схематичным образом историю Германии последних двух веков можно представить как борьбу за объединение немецких земель, которая несколько раз кончалась успехом, после чего могучая держава устремлялась к катастрофе. Логично было бы предположить, что немецкие консерваторы всякий раз были среди тех, кто старался удержать соотечественников от слишком радикальных шагов. Однако на деле все выглядело сложнее.