Констанция (Книга 2)
Шрифт:
Накрапывал дождь, четверо всадников, втянув головы в плечи, ехали по проселочной дороге. Под копытами коней чавкала грязь, лошади оскальзывались. Еще недавно желтое жнивье потемнело, и над полем кружили стаи черных мокрых ворон. От всего пейзажа веяло тоской и унынием.
"О, боже мой, какая унылая дорога!" - думала Констанция, глядя на утопавший в мелком дожде горизонт, словно на весь мир набросили вуаль и от нее все казалось безрадостным и серым, как будто кто-то украл у природы краски, которые она так щедро разбрасывает по земле весной и летом.
Правда,
– Смотрите! Смотрите!– воскликнула вдруг Лилиан, указывая рукой куда-то в дождь.– Там какая-то повозка!
Филипп на всякий случай пришпорил коня и опередил своих спутниц. Он привстал на стремена и приложив руку козырьком к глазам, всмотрелся в колышущееся марево дождя.
И в самом деле, из-за чахлого кустарника на проселочную дорогу выезжала повозка, запряженная двумя лошадьми. Из-за мокрого полога выглядывал мужчина с неприветливым лицом.
Филиппу ничего не оставалось делать, как обратиться к встречному с вопросом. Когда он поравнялся с повозкой, то заговорил с мужчиной:
– Месье, не будете ли вы так любезны подсказать, далеко ли нам осталось до поместья графов Аламбер?
Мужчина приподнял ребром ладони шляпу, надвинутую на самые глаза и неприветливо посмотрел на Филиппа.
Но лицо парня было абсолютно открытым и честным.
– Графини Аламбер?– переспросил мужчина.
– Да.
– Я на этой неделе был там...
Филипп немного расстроился, ведь если прошла целая неделя, то имение, наверное, отстоит отсюда на много лье.
Мужчина явно никуда не спешил, к тому же он сидел под тентом и мог позволить себе поговорить. Он неспеша набил трубку, раскурил ее и только тогда посмотрел на своего собеседника.
Констанция, Этель и Лилиан уже поравнялись с повозкой.
– Я сборщик податей, - представился мужчина, сидевший в повозке, и выпустил из ноздрей дым, - поэтому я знаю окрестности. Так вы направляетесь в Мато?– прищурив левый глаз, поинтересовался сборщик податей.
– Вы говорите, в Мато?– переспросил Филипп Абинье, - так называется имение?
– Да, но по этой дороге вы туда не доберетесь, нужно было свернуть раньше. Я удивляюсь, как это вы проехали перекресток! Теперь вам придется возвращаться.
Филипп оживился.
– А от перекрестка далеко до этого самого Мато? Мужчина посмотрел на коня, на котором сидел Филипп, удовлетворенно щелкнул языком.
– Я думаю, на своей лошади вы доберетесь туда часа за четыре.Но с вами женщины, поэтому вы потратите часов шесть и к вечеру, - мужчина взглянул на ровное серое небо, - уже будете в Мато.
– Спасибо вам, - бросил Филипп, разворачивая лошадь.
Но сборщик податей бросил ему вдогонку:
– Если-вы к графине Эмилии Аламбер, то она навряд ли вас примет.
– Почему?–
– Да она уже лет десять как ведет нелюдимый образ жизни, никого не принимает, не появляется при дворе... Только изредка выезжает в своей карете на прогулку.
– Я думаю, она все-таки нас примет, - сказал Филипп, запускаяруку за пазуху и нащупывая клочок бумаги с изображением герба.
– Все началось, - продолжал сборщик податей, - с того времени, когда погиб ее единственный сын. Это был очень видный мужчина, который занимал важный пост при дворе, уж точно не припомню, какой...
Филипп Абинье, вернувшись к повозке, поднес к глазам сборщика податей клочок бумаги, прикрыв его ладонью от дождя.
– Это герб семейства Аламбер? Сборщик податей закивал.
– Конечно, точно такой герб вылеплен на фронтоне дворца в Мато. Я много раз его видел и помню его хорошо, ошибки быть не может. А по какому делу вы, месье,направляетесь в Мато?– поинтересовался словоохотливый сборщик податей.
Филипп неопределенно пожал плечами.
– Я даже не знаю, как и объяснить... В общем, дело касаетсяодной вещицы, которая, возможно, некогда принадлежала графам.
– Им принадлежало и принадлежит очень многое, - сказал сборщик податей, - правда, графиня Констанция совсем отошла от дел, когда погиб ее сын и, по-моему, даже не проверяет своего управляющего, и он делает все, что считает нужным. А если быть совсем честным...– сборщик податей подался вперед, несмотря на то, что дождь лил ему за шиворот, - по-моему, он грабит графиню безбожно. Хотя, если быть уже, месье, до конца откровенным, она так богата, что ее можно грабить еще сто лет, и она вряд ли это заметит.
Филипп Абинье распрощался со сборщиком податей и рванул вперед. И вскоре четыре фигуры растворились в пелене дождя.
"И не лень же, - подумал сборщик податей, раскачиваясь в своей повозке, - ехать куда-то, мотаться под дождем... И было бы у этого молодого человека стоящее дело, а так... Какая-нибудь ерунда, графиня вряд ли даже захочет его слушать".
– То ли дело я, - вздохнул мужчина, вновь раскуривая погасшую было трубку, и глянул себе за спину, где в повозке подпрыгивал на колдобинах и гудел пустотой сундук с бумагами, на котором висел большой надежный замок.
Сборщик только что сдал деньги и возвращался пустой, поэтому с ним не было солдат, которые обычно сопровождали повозку, и он не боялся, что на него могут напасть разбойники.
ГЛАВА 4
Добровольная затворница графиня Аламбер каждый свой день начинала с того, что старательно на маленьком карточном столике раскладывала пасьянс. Она изо дня в день раскладывала все тот же пасьянс, неимоверно сложный и запутанный. Старой женщине доставляло какое-то странное удовольствие брать атласные листы карт пальцами, унизанными перстнями и класть одну за другой. Потом так же неторопливо укладывать сверху еще один ряд карт, переворачивать каждую третью, менять комбинации, вновь и вновь пытаясь сложить их в идеальном порядке, чтобы масть лежала к масти.