Констанция. Книга первая
Шрифт:
Лежи, скоро мы поедем домой. Но согласись, Филипп, не стоило бы тебе представать в таком виде перед глазами матери.
Хорошо, я приведу себя в порядок.
— По-моему, у тебя ничего не сломано, — радостно сообщил Марсель.
Филипп наконец догадался пошевелить рукой. Пальцы слушались, правда с трудом, и каждое движение глухой болью отдавалось во всем теле.
Марсель смочил вином носовой платок и принялся промывать рану на лице племянника. Запекшаяся кровь смывалась с трудом, да и разрез
— Осторожнее, Марсель, — попросил Филипп.
— Об осторожности нужно было думать раньше, — посоветовал дядя.
— Это они… — прошептал юноша.
— Конечно, — усмехнулся Марсель, — а кто же еще Реньяры. Но ты сам виноват, приятель, любовь опасная штука и часто взамен получаешь совсем не то, на что рассчитывал.
Только не читай мне нравоучений, — взмолился Филипп, садясь на землю, — я не выношу их, они хуже зубной боли.
Учить тебя уже поздно, ты все равно не сможешь выбросить из своей головы Констанцию, даже после всего того, что сотворили с тобой Реньяры. Я удивляюсь только одному — как они отпустили тебя живым.
Филипп проскрежетал зубами, это была как соль на раны.
— Он ответит мне за все!
— Ну вот, — вздохнул Марсель Бланше, — еще не хватало, чтобы ты укокошил ее кузена, и тогда люди Реньяров обязательно сожгут дом твоей матери, а меня и тебя повесят на дереве.
Лишь только сейчас Филипп осознал, какой опасности подвергает свою семью, претендуя на руку Констанции Реньяр. Ведь это в самом деле было чудом, что до сих пор никто из врагов не наведал его дом. Он, Филипп Абинье, преспокойно уезжал, оставляя двух безоружных женщин.
Но тут же Филипп вздохнул с облегчением: рядом с ним находился его дядя Марсель Бланше. Они все-таки вдвоем, и Реньярам не так-то легко будет овладеть ими.
— Ну что, ты уже можешь стоять? — поинтересовался Марсель.
Филипп поднялся на ноги и тут же чуть было не рухнул.
— Держись, — Марсель подставил ему руку, и юноша устоял.
Дядя подвел Филиппа к лошади и помог сесть в седло.
— Ну что ж, до дома ты можешь ехать как угодно, но лишь Этель завидит тебя, держись молодцом.
Уже издали Филипп в темноте различил окна своего дома. Мать и сестра не спали, два окна светились слабым светом.»Это отблески очага, — догадался Филипп, — они не смыкали глаз все время, пока меня не было. Молодец, Марсель, без
Него я не знаю, сумел бы добраться до дому или нет».
Хлопнула дверь, и на крыльцо выбежала Этель. Она вглядывалась в темноту и звала:
— Филипп! Филипп!
— Я здесь, мама! — воскликнул юноша и дернул поводья.
Он летел навстречу женщине так, словно за ним гналась целая банда.
— Филипп, мальчик мой! — воскликнула мадам Абинье, обнимая
Тот хоть и почувствовал от ее нежных объятий пронзительную боль, но сдержался, лишь ласково произнес:
— Извини, мама, я заставил тебя волноваться.
— О чем ты говоришь? Идем скорее в дом! Мадам Абинье понимая, что сын не хочет казаться в ее глазах слабым, тут же передала его в руки Лилиан. Та помогла брату добраться до постели. Тут-то Филипп уже не сдерживал себя. Он скрежетал зубами, стонал. Только сейчас он ощутил боль, которую должен был почувствовать, находясь на земле Реньяров.
— Ты должен уснуть, — посоветовала Лилиан.
— Легко сказать, — горько усмехнулся Филипп.
— Очень больно?
— Но все кости целы, — не очень-то радостно добавил Филипп.
— Я знаю, что тебе нужно, брат, — засуетилась Лилиан, — сейчас, подожди, — и она опрометью бросилась вниз. Вскоре девушка вернулась с чашкой горячего вина, пахнущего специями.Филипп жадно выпил напиток и тут же по его телу разлилась
Блаженная истома.
— Ты прямо колдунья, Лилиан, — похвалил он сестру, закрывая глаза.
— Если тебе еще что-нибудь нужно…
— Извини меня, сестренка, ведь я не подумал ни о тебе, ни о матери.
— Да брось ты, главное, ты жив и мы все вместе.
— Этого мало для счастья, — вздохнул Филипп.
— А ты знаешь, я только сегодня поняла, что счастлива. Я не хочу
Другой жизни. Когда мы все вместе, втроем, мы можем порадовать друг друга, например, как я сегодня. И это тоже счастье, — убежденно сказала Лилиан. — Ведь вспомни, в притче отец радовался возвращению блудного сына.
— Ну вот и дождался, — попытался улыбнуться Филипп, — я блудный сын. Недолго же я блуждал, меня изловили.
— Ты еще совсем глуп, — по праву старшей сестры сказала Лилиан.
И Филипп не стал ей возражать. Во-первых, ему уже и в самом деле захотелось спать, а во-вторых, он знал, с женщиной спорить бесполезно, пусть это даже умная Лилиан.
Но прежде чем заснуть, Филипп попросил:
— Позови, пожалуйста. Марселя, я должен с ним переговорить.Девушка пожала плечами, но просьбу брата выполнила.
Марсель сел прямо на кровать рядом с Филиппом.
— Ты хочешь, племянник, предложить мне хитроумный план, как похитить твою возлюбленную?
— Но ведь ты даже не знаешь, что случилось с ней, я же тебе не успел ничего рассказать.
— Думаешь я, Филипп, тратил время понапрасну? Я прекрасно видел, что происходит в имении Реньяров. Я сразу же отправился туда, лишь только ты не вернулся.
— Но я же не видел тебя! — изумился Филипп.
— Ты слишком доверчив, Филипп, извини, что не пришел тебе на помощь сразу. Но вдвоем мы никому ничего не смогли бы доказать.