Константин Великий. Сим победиши

Кошелев Андрей

– Не стану скрывать, на каждого из вас приходится два или даже три солдата узурпатора. Но разве они нам ровня? Спросите себя: кто эти люди? Воры, пьяницы, насильники и убийцы! Перед нами армия или полчища разбойников? Мы пришли сюда, чтобы восстановить единство империи, защитить слабых и прекратить бесчинства. Это благородная цель, ради которой стоит сражаться. Каждый из вас – верный и отважный воин, гордость Империи. Солдаты узурпатора дрожат от страха, глядя, как мы приближаемся, потому что знают: сколько бы их ни было, им никогда нас не сокрушить! Сегодня мы покроем себя славой освободителей Рима! Бесстрашие и вера сделают нас непобедимыми!

По колоннам прокатился одобрительный рев.

–

Максенций уверен, что боги на его стороне. Но почему же тогда города Севера склонились перед нами, а лучший полководец узурпатора был разбит? Где была их поддержка все это время? Мы несем волю Бога Единого и Всемогущего. Он хранит нас! Максенций прячется за спинами своих солдат, он не верит, что боги защитят его. Вот наглядное доказательство их слабости. Обречены те, у кого нет благородной цели и уверенности в своих силах.

Он дал знак контуберналам. Они подъехали к нему и подали длинный предмет, завернутый в пурпурную ткань и по форме напоминавший штандарт легиона. Константин поднял его вверх, контубернал осторожно стянул ткань. Глаза легионеров блеснули от восхищения.

– Это хоругвь Христова!

Веронские ювелиры по заказу Константина превратили римский штандарт в христианское знамя, епископ Осий его освятил. Верхушку знамени венчал отлитый из золота лавровый венок, украшенный драгоценными камнями. Под ним располагались позолоченные буквы хризмы, ниже была закреплена поперечная планка, с которой свисал расшитый золотом алый стяг со словами: Hoc vince [27] . Эту хоругвь назвали лабарумом.

– С нами Бог, да свершится воля Его! Бейтесь за Господа, за славу Рима и за всех, кто нуждается в вашей защите! Заклинаю вас только об одном: если я погибну, не останавливайтесь, сражайтесь, пока враг не будет разгромлен, пока не сложит оружие последний солдат узурпатора! Вперед, нас ждет победа!

27

Hoc vince – Сим побеждай (лат.).

Константин собирался бросить армию в бой прямо с марша. Он очень рисковал, но только так можно было застать узурпатора врасплох и получить преимущество. Развернув коня, император помчался обратно к авангарду, контуберналы с трудом поспевали за ним.

Обоз и всех, кто сопровождал армию, оставили позади. Жены командиров вместе со слугами столпились на небольшом холме, наблюдая за намечающимся сражением. Крисп с большим трудом прорвался вперед и разочарованно вздохнул. Ему было видно лишь пыль, поднимаемую солдатами. Он понурил голову, когда рука Фаусты мягко легла на его плечо.

– Хочешь посмотреть на отца? – спросила она, сверкая глазами.

За напускной веселостью императрица прятала волнение. Прежде чем Крисп успел ей ответить, она наклонилась, усадила его к себе на плечи и выпрямилась. Окружающие подивились: сил Фаусте было не занимать.

– Вот он! – Она указала на всадника в шлеме с высоким гребнем, который скакал параллельно колонне легионеров с диковинным знаменем в руках. Его доспехи блестели на солнце, за спиной развевался пурпурный плащ. У Криспа перехватило дух от восторга. Фауста восхищенно воскликнула:

– Вот он! Твой отец, император Константин! Константин Великий!

– Великий! – радостно повторил Крисп. – Константин Великий!

За день до сражения Константин решил выучить какую-нибудь молитву, чтобы с ней на устах ринуться на ряды Максенция, но у него это никак не получалось. Он много раз ее читал, но не мог удержать в памяти больше нескольких

строк. Это было мучительно, ему казалось, что слова молитвы ускользают от него. Раньше с ним такого никогда не случалось.

«А может, Бог не хочет, чтобы я шел в бой с его молитвой на устах?» – с трепетом подумал император. Он спросил об этом Осия.

– Господь никому не запрещает учить молитвы, обращенные к Нему, – заверил его епископ. – Но, может, время для этого еще не пришло?

– Когда же, если не сейчас? – разволновался Константин. – Солдаты не должны заметить и тени моих сомнений!

Тогда Осий предложил императору запомнить молитву из одной строчки – Иисусову молитву:

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго! – заучил Константин и почувствовал, как тяжелый груз свалился с души.

«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» – повторял про себя император.

Он приказал трубить сигнал к атаке, а сам, возглавив авангард, состоявший из легкой кавалерии и азиатских конных лучников, повел его к правому флангу противника. Максенций и его военачальники не верили своим глазам.

– Он, должно быть, смерти ищет, – удивился узурпатор, затем обратился к своему окружению: – Видите, боги отдают Константина нам в руки. Высокородный Эльмер, возглавь правый фланг, разбей чародея и приволоки его ко мне живым или мертвым!

– Будет исполнено!

Император построил конницу клином – впереди азиатские лучники, за ними легкая кавалерия. Так как армия Максенция выстроилась не по прямой линии, а вдоль берега, его правому флангу, прежде чем выдвигаться в бой, нужно было развернуться. Квинт Эльмер недооценил скорость, с которой мчался авангард Константина. Перед тем как его тяжеловооруженные всадники успели завершить маневр, лучники приблизились на достаточное расстояние для стрельбы. Император приказал сосредоточить обстрел в тех местах, где виднелись вражеские стяги. Выхватив луки и откинувшись в седле, наемники на полном скаку принялись осыпать кавалерию узурпатора стрелами.

Сразу несколько знаменосцев неприятеля пали. Под обстрелом, потеряв ориентиры, кавалерия противника пришла в замешательство. Эльмер попытался восстановить порядок, но вдруг стрела вонзилась ему в шею. Он упал с лошади, захлебываясь кровью. К нему кинулись, чтобы помочь, но сделать уже ничего было нельзя. Лишившись командира, порядки правого фланга Максенция окончательно расстроились.

Тяжелая кавалерия сильна своим натиском, но отражать атаки, стоя на месте, она не способна. В отличие от пехоты, где легионеры подпирали друг друга, конница не могла организовать плотный оборонительный строй. Авангард Константина обрушился на правый фланг Максенция и смял его. Всадники узурпатора бросились врассыпную, некоторые из их лошадей так перепугались, что сбрасывали наездников.

Солдаты, наблюдавшие за началом битвы в отдалении, лучше всего видели возвышавшийся над головами сражавшихся, сиявший в солнечных лучах лабарум. Когда тяжелая конница Максенция была опрокинута легкой кавалерией, они подумали, что такое могло случиться только благодаря силе знамени Христова. Войска императора возликовали, солдаты узурпатора ужаснулись.

– Вот она, его магия, я же вам говорил! – побагровел Максенций.

Он решил, что пора действовать. В сопровождении отряда телохранителей узурпатор поскакал к своему правому флангу, туда, где виднелся лабарум. Увидев пурпурный плащ Максенция, остатки тяжелой кавалерии собрались вокруг него. Выкрикивая во все горло ругательства в адрес Константина, он сделал вид, что ведет их в бой. Ему и в голову не приходило, что у него появился хороший шанс отбросить конницу противника. Он думал только о том, как заманить Константина в ловушку.