Констрикторы
Шрифт:
– Признаться, нет, - Рудольф с любопытством взглянул на журналистку.
– Бесконфликтность. Отсутствие целей, за которые нужно бороться. Незаполненность жизни.
– Отсюда и это бегство из ниоткуда в никуда. А страшные слухи - по вашему, почему они возникают, как не от той же скуки? Человек с доисторических времен запрограммирован на борьбу за выживание, а спокойствие лишает его возможности отстаивать себя и свое "я". В этом смысле мы все немножко велосипеды - они устойчивы только в движении. Лиши человека необходимости двигаться - и он начнет разлагаться заживо... даже физически. Можно прожить всю жизнь, не столкнувшись ни разу с крайними,
– Я вижу вы хорошо подготовлены к этой теме, - несколько неприязненно проговорил Рудольф.
– Тогда почему вы о ней не пишете?
– О чем?
– Эльвира чуть не рассмеялась.
– Вы что, всерьез думаете, что можно вот так просто заявить на весь мир, что нам необходимо самим создать себе трудности, обеспечить себя опасностями? Такие предположения хороши в частных беседах наши читатели меня не поймут.
– Но ведь проблема есть?
– Допустим. Я считаю, что бесконфликтность - это проблема, вынуждающая людей выискивать для себя хоть надуманные опасности. Кстати, и популярность фильмов ужасов по-моему растет по той же причине. Вас волнует другой аспект, который кажется мне всего лишь следствием из упомянутой проблемы. Но это интересно нам - и только. Кстати и тот страх, о котором вы говорили, инспирируется все там же неудовлетворенным инстинктом опасности... или готовности пережить опасность - я не знаю, как это следует называть чисто по-научному. Раз природа наделила нас способностью испытывать страх, человек просто обязан хоть иногда с ним встречаться. Защитные механизмы тоже должны время от времени проходить проверку на готовность к действию... или действительно останется искать забытье в чем попало. Кстати, где этот ваш хваленный буфет? Терпеть не могу здания подобного типа - в них заблудиться легче чем в лесу.
– Мы уже почти пришли.
Она раздражала Рудольфа все сильней, и все сильней привлекала - давно ему не приходилось общаться со столь интересным собеседником. Альбина... с ней тоже можно было поговорить, но на другие темы и на другом уровне. Не на более низком, но она терпеть не могла рассуждения слишком отвлеченные, робея перед глобальными темами. С коллегами же по работе Рудольф просто опасался слишком откровенничать.
"Я была права - он не зауряд-чиновник" - размышляла между тем Эльвира.
– "Это хороший признак."
Дверь в буфет находилась за углом и оказалась заманчиво приоткрытой: между ее створками вился густой кофейный запах, приправленный оттенками ванили и чего-то кондитерско-сладкого.
– Здесь, - на всякий случай сообщил Рудольф, толкая бронзовую ручку.
– Вижу, - почти машинально подтвердила Эльвира, вслед за ним входя в небольшое помещение, освещенное разноцветными вдавленными в стену лампами. Отгороженные друг от друга столики напоминали ей раздевалку в сауне; свешивающиеся с потолка сосульки из макраме задевали кисточками прически.
За стойкой ни кого не было. Рудольфа это несколько удивило: барменша отличалась редкой добросовестностью и не в ее стиле было отлучаться из буфета в рабочее время.
"Действительно - эпидемия какая-то... Эпидемия сачкизма", - подумал он.
– Ну и где здесь кофе?
– направляясь к стойке, громко спросила Эльвира. Пустота в буфете, который правильней было бы назвать все-таки баром, нравилась ей: здесь можно было спокойно побеседовать, да и просто посидеть в свое удовольствие, наслаждаясь обстановкой и спокойствием.
Ей ни кто не ответил - буфет для этого был слишком
Рудольф наморщил лоб, вспоминая, как зовут барменшу, звать ее не по имени он считал не приличным, но так и не сумел сделать это. Лицо возникало из памяти удивительно объемно и красочно, а вот имя ускользало, так что он засомневался даже, знал ли его вообще.
– Извините, - покашлял он, опираясь рукой на стойку, заставленную стаканчиками с многослойным цветным желе.
– Здесь есть кто-нибудь?
По идее, в этот момент должна была зашевелиться серебристая занавеска, ведущая в подсобное помещение, и впустить дородную тетку с красноватыми крашенными волосами, но ткань осталась неподвижной, а от кофейного аппарата потянуло вдруг гарью.
Горело кофе.
– Здесь всегда так обслуживают, или как?
– иронически поинтересовалась Эльвира.
– Погодите.
– Рудольф незаметно сжал руки в кулаки.
Ему не нравилось это молчание, как не нравился и все усиливающийся запах паленного - над аппаратам уже начала подниматься струйка дыма, и пахло теперь еще и сгоревшей проводкой.
– Подожди меня одну секунду.
Не долго колеблясь он отодвинул ведущую за стойку дверцу и заглянул внутрь: из под серебристой занавески выглядывала женская нога, кожа на ней казалась синеватой. Затаив дыхание, Рудольф осторожно шагнул вперед, отдернул тускло блестящее серебро и его глазам открылось лежащее на полу тело барменши.
– Боже...
– негромко произнес он.
– Что случилось? А...
– Эльвира замолчала на полуслове, незаметно очутившись у Рудольфа за спиной.
Она тоже заметила покойницу, голова которой оказалась неестественно свернутой на бок.
– Пошли отсюда.
– Рудольф незаметно прикоснулся ко лбу - кроме этого ни один другой жест не выдал глубины его потрясения.
Труп в здании мэрии, средь бела дня, вот так, просто...
"Вот тебе и "затишье перед бурей", - ему показалось, что эта мысль проносится в голове уже сотый раз подряд.
– Что с ней?
– изменившимся голосом спросила Эльвира; любопытство и страх боролись сейчас в ней, и ни одна из этих эмоций пока не брала верха.
– Пошли. Нужно вызвать полицию, - твердо заявил Рудольф, отгоняя новую неприятную мысль. Мысль о констрикторах.
"Это такая змея, тропический душитель, а попросту - удав..." - он не был медэкспертом, но в та же время и не сомневался в том что женщина была задушена.
– Может ей еще можно помочь?
– неуверенно поинтересовалась Эльвира, чуть заметно вздрагивая от напряжения, пока еще почти приятного: на ее глазах происходило что-то настоящее. Пусть трагическое, страшное, но зато непохожее на все то, с чем ей приходилось иметь дело прежде - даже гибель Канна представлялась ей какой-то почти нереальной.
– Поздно... Разве не видно?
– Рудольф развернулся и зашагал к выходу. Эльвира заспешила за ним.
Возвращаться в свой кабинет Рудольф не стал - куда логичнее показалось ему обратится к сидящему неподалеку дежурному. В том, что последний был на месте, он не сомневался - проходя утром по коридору Рудольф заметил, как мелькнула возле стола форменная одежда. Тем не менее стол притаившийся в нише у входа на этаж был пуст, как стойка в баре.
– Так, - проговорил Рудольф вслух и ощутил легкий холодок, пощекотавший вдруг спину - он уже догадывался, что увидит ЗА столом, тем более, что на светло-сиреневой побелке виднелись подозрительные темные брызги, а в воздухе стоял особый густой и сладковатый запах.