Констрикторы
Шрифт:
"А Рудольф лазит по горам... то есть по ледникам, но ведь это одно и тоже?" - тупо вспомнила Альбина.
На перила балкона присело два голубя и один из них принялся громко ворковать.
– Какую тяпку?
– спросила девушка вслух.
– Я не понимаю...
– Обыкновенную, садовую. Я же сказал - это из анекдота. Если он в меня вцепится, то я его тяпкой, тяпкой...
– Так вы же оба упадете, - захлопала ресницами Альбина.
На этот раз "тихий" развеселился по-настоящему.
– Да ты и впрямь устала, девочка, - сказал
– В этом то и весь анекдот.
– Все равно не понимаю... Откуда у меня возьмется тяпка?
– Ладно...
– "тихий" понял, что развеселить девушку будет не просто. Смехотерапия доступна не всем, и если сам он смог окончательно совладать со своим страхом, для воздействия на Альбину стоило поискать другие методы.
– А валерьянка у тебя есть?
– Есть. Только она на меня уже не действует. Я же не знала, что может произойти вот такое, - по-детски жалко сообщила она.
– Грустно... А что вообще у тебя есть? Ну вот охотничий нож... или просто крупный, разделочный у тебя найдется?
Альбина на секунду задумалась, потом отрицательно покачала головой.
– Нет, большие ножи мне не были никогда нужны... Да я и сама боялась их брать в руки.
Она смутилась, словно чувствовала себя виноватой перед "тихим" за свою непредусмотрительность. Квартира, водосточная труба, теперь - нож...
"Бедный ребенок из благополучного мира..." - ласково посмотрел на нее "тихий".
– Ну хорошо, задание для двоечников: где у тебя утюг? Уж он-то думаю найдется?
– Утюг?
– поразилась Альбина.
– Да... а что еще?
– Ничего... хотя, мне еще пригодилась бы швабра и... пожалуй, мне надо переодеться, хотя просить тебя об этом я просто не осмелюсь.
– Ну почему, - живо возразила Альбина, бросая взгляд в сторону шкафа и тут смутилась по-настоящему: висящая там мужская одежда - спортивные брюки и свитер принадлежали Рудольфу.
"А я и не подумал, что она может быть не одна" - ощутил неловкость "тихий".
– "Да, поотвык я жить среди людей..."
"Руди... как я ему все это объясню?" - ужаснулась Альбина и по выражению ее лица "тихий" понял, что невольно помог ей прийти в себя окончательно - иначе вряд ли девушку стали волновать такие вещи.
10
Человек может привыкнуть ко всему. К горю. К счастью. К чрезвычайным происшествиям. Как только первичный шок, вызванный страшным известием, прошел, для большинства жизнь вернулась в свою колею. Что же касается полковника Хорта, то он не заметил, казалось, необычности данного ему задания - карантин, так карантин, изоляция - так изоляция, особый режим так особый режим...
Больше всего на свете полковник хорт любил порядок. Кроме него он любил еще только себя и свою работу, и сложно было сказать, что именно нравилось ему сильнее - и порядок, и работа, и он сам сливались в его собственном представлении в некую единую неразрывную систему. Порядок был для него таким же необходимым условием, как наличие воздуха,
И все же полковник любил себя - а поэтому мечтал о большем. Мечтал о карьере. Кроме того, любовь к порядку опять-таки вынуждала его стремиться вверх - чем больше был, чин тем больше становились возможности. Да и сама работа изначально давала установку на необходимость добиваться повышения в звании - таким образом все его три привязанности создавали четвертую любовь к той вершине, до которой Хорт однажды мог бы дотянуться.
"Но почему - однажды?
– спросил он себя, разглядывая им же самим начерченные планы эвакуации населения.
– Почему - не сейчас?"
Вопрос был резонным: никогда еще полковнику не приходилось сталкиваться с делом такого масштаба.
"А ведь это - не хуже войны... Да нет, даже подлеще ее - если вдуматься, то окажется, что от успеха этого моего задания зависит судьба человечества... Можно только посочувствовать тем, кто не понял этого сразу... Эпидемия, карантин... Скучно, господа военные? А все от того, что мы не умеем широко мыслить... к счастью - не все."
Через несколько секунд Хорт был уже настолько окрылен открывшейся пере ним перспективой, что позволил себе улыбнуться - лишь хорошо знавшие его люди могут рассказать, насколько редко полковник позволял себе такую вольность.
"Главное - чтобы меня не отстранили прежде чем я сделаю первый ход. В нашем генералитете собрались не гении, иначе там уже давно шла бы драка за честь возглавить возглавить руководство карантинными работами. Итак, первым деловом, я обращаюсь на прямую к Президенту, предварительно оповестив при этом средства массовой информации, тут стоит подумать, как привлечь к этому делу иностранцев... Когда о моем разговоре станет известно, когда я сам расставлю точки над "i", скинуть меня уже никто не посмеет."
Еще через пару минут речь была уже продумана и полковник подошел к зеркалу, свысока глядя на свое отражение.
– Господин президент, - начал он репетицию, - я настаиваю на введении на территории всей страны чрезвычайного положения с предоставлением карантинной службе особых полномочий. Без этого мы ничего не можем сделать. Обстановка крайне дестабилизирована, в городе - паника, начались беспорядки и повальный грабеж. В столице митинги, к зданию правительства почти невозможно проехать. Так долго продолжаться не может - иначе вместо одного бедствия нам придется иметь дело сразу с двумя - нам придется унимать разбушевавшуюся толпу.
– "А после такого заявления она еще как разбушуется", - усмехнулся еще раз про себя полковник.
– Если мы и в такой ситуации станем играть в демократию, страну захлестнет хаос и ни о какой серьезной борьбой с эпидемией не будет и речи - ее масштабы превзойдут все ожидания...