Конструирующий. Пенталогия
Шрифт:
– Я капитан Тезоннис, главный надзиратель, начальник крепости Гилтони-Сома, командир сборных отрядов по зачистке и ваш лучший друг на ближайшие годы. Мне плевать, кем вы были раньше, чем занимались и насколько у вас влиятельные родственники. Вы будете батрачить как все. Запомните основные правила. Первое - надзиратели неприкосновенны. В случае нарушений с их стороны докладывать мне. О пропаже вещей сообщайте надзирателям. Второе - любые попытки побегов или срыва работы строго караются. Третье - соблюдайте дисциплину меж отрядов. И четвертое - работайте усердно, и вы получите свободу раньше срока.
– По отрядам определили?
– обратился капитан к надзирателю.
– Рабов, думаю, в девятый
Капитан Тезоннис еще раз с интересом оглядел нас с Эвой и бросил:
– Тринадцатый, так тринадцатый. Выдай им вещи и отведи в казармы.
– Да, лер.
Нестройной толпой мы двинулись в вытянутое деревянное строение без окон. Внутри было светло - горело несколько артефактных светильников. Обстановка стандартная, виденная мной с Разведывающими множество раз. Двухуровневые жесткие койки, крохотные разваливающиеся шкафы-тумбочки. Похоже, все эти места делает одинаковый архитектор. Хотя раньше Бессадор был частью Тазама, а в империи в давние времена, как я слышал, все подряд старались унифицировать.
– Ваши отряды в походах. Ждите их здесь. Командиры отрядов вам объяснят, что нужно. За обновками сами сходите, чай не дети.
С этими словами надзиратель развернулся и вышел из казармы. В помещении было практически пусто. Около двух десятков человек сидели или лежали на разных койках вдалеке.
– Эй, новенькие, идите сюда!
– послышалось из конца казармы. Мы подошли на голос. Около десятка человек развалилось на койках. Кто-то резался в карты, кто-то ел или попивал неизвестную жидкость из бутыли, кто-то латал одежду. Я заметил, что на них не было ошейников.
– Я командир восьмого отряда, Жаким. Откуда сами будете?
– Мы с юга, лер, - начали наши попутчики.
– Согласились на сделку на десять лет. Скажите, нас правда отпустят потом на свободу и дадут гражданство?
– Чистая правда, хотя доживает не каждый. Куневрон хоть и мразь последняя, но слово держит. В какой отряд? Десятый, седьмой?
– Девятый.
– А-а. Сенто - мужик неплохой. Сработаетесь. А вы кто?
– Беженцы из Тазама, - ответил ведьма.
– В тринадцатый отряд.
– Тринадцатый?
– удивился Жаким и оглядел нас. Его сослуживцы прервали свои занятия и тоже повернулись в нашу сторону.
– А на вид вполне нормальные. Хотя все вы так выглядите. Арьен - тоже неплохой мужик, только иногда его заносит...
– Что с этим взводом не так?
– резко спросила ведьма.
– Хех, сами скоро увидите. Слушайте меня, новички. У нас несколько групп - это контрактники, рабы, преступники и психи. Отряды набираются из одних. Разборки не устраивать. Обо всем перетирают командиры, иначе влетит от надзирателей. Срок увеличат. Крыс мы не жалуем. Поймаем, отрубим руку. На этом все. Держитесь своих и не пропадете.
Скудная лекция завершилась. Мы с ведьмой отошли в сторону и сели на свободные койки.
– Ты что-нибудь понимаешь?
– спросил я спутницу.
– В общих чертах. Если это все работает, то Куневрон - хитрый лис. Не зря у него этот зверь на гербе. Приручение магов. Всего пять лет меня не было в Бессадоре, и как тут все поменялось.
– Как Ли?
– Глухо. Ушла в себя. Как-то непривычно без ее нравоучений и упреков.
– Что случилось там у графа?
– Когда ты упал на стол, Куневрон окутался щитами и сообщил, что ты отравлен смертельным ядом. И если не дать тебе противоядие, то ты умрешь. Нам с тобой принесли эти ошейники. Граф приказал надеть его мне. Я была в ярости, и мне буквально мгновения не хватило, чтобы его приложить. Возомнил себя неуязвимым, ублюдок. И тут мне в голову пришла мысль, что это похоже на одну ситуацию из прошлого. Воспоминание вылезло без моей воли,
– Что за воспоминание?
– Смерть родителей.
– Ну, это не слишком приятное воспоминание, я думаю.
– Что в этом такого? Все умирают. К тому же нам было лет пять тогда. Что мы могли понимать в таком возрасте? Если подумать, то ситуации действительно чем-то похожи. Мой отец был довольно богат. И еще он был магом, мать - нет. Обычная история - к нам в дом вломились грабители. Они взяли меня и мать в заложники. Воры приказали отцу не сопротивляться, хотя он мог порешить их всех разом. Он слишком дорожил нами. Зря. Это его и сгубило. Я бы не колебалась в подобном случае. Он же не сделал ничего, даже когда его проткнул один из бандитов. Также как и Ли ничего не сделала, когда ты лежал якобы отравленный, и нам вешали ошейники.
– Что было дальше с родителями?
– Дальше? Мать изнасиловали и придушили. Или наоборот - сначала придушили. Я смотрела за всем. Как из отца вытекает кровь, а из матери мужское семя. Я плакала, потому, что мне не нравились эти люди и то, что они делают родителям больно. По непонятной причине меня оставили в живых. Такое бывает. Сильные убивают слабых. Такова жизнь, и это прекрасно. Мой отец был слаб, потому что он привязался к нам с матерью. Я думала, что не повторю его ошибок, но Ли все испортила. Как же с ней тяжело. Потом? Потом я попала в рабство. Меня обучали на прислугу. Хотели готовить как наложницу, да уж больно непривлекательной я была для мужчин в том возрасте. Только для тех, кому нравятся маленькие худосочные девочки. Я сполна отплатила им за все унижения. И здесь я задерживаться не собираюсь. Эти ублюдки еще пожалеют, что надели на меня ошейник.
– У тебя такая тяжелая жизнь, - сказал я.
– Но ты не сдаешься и идешь вперед. Я завидую тебе. Наверное.
– Что ты несешь, придурок?!
– Я хочу сказать, что в моей жизни ничего интересного не случалось. Я просто жил, потом уехал учиться магии, излечился, пошел в армию, меня ранили два раза, стал Разведывающим, познакомился с Владеющими, потерял напарника, потом в плену у тебя побывал. Дальше ты знаешь. Обычная жизнь. Я завидую вам с Ли. Если ты злишься, то так, что всем вокруг достается, если же Ли радуется, то окружающие смеются вместе с ней. Если ты приказываешь, то хочется тут же выполнить, если Ли грустит, то хочется поддержать ее и утешить. Такие сильные чувства. Настоящие. А что у меня? Я просто плыву по течению. Наверное, поэтому я и поехал за тобой. Мне кажется, что рядом с тобой я немного чувствую отголоски эмоций. И сам начинаю ощущать нечто подобное. Ты злишься из-за того, что мы сюда попали. А мне как-то пофиг, если честно. Главное, чтобы не били и кормили хорошо. Что такое год? Год можно и потерпеть.
– Безвольная тряпка. Слабак. Я видела таких, как ты, у старого хозяина. Вслух они возмущались, но сами ничего не делали для своей свободы. Они свыклись с рабством, смирились со своим положением. Я презираю таких людей. Эмоции тебе мои нравятся? Ты долбанный шизанутый имбецил.
– Ты сама ненормальная психованная садистка. Блаженная.
Эва молниеносно отвесила мне пощечину.
– Не смей меня...
Я в ответку со всей дури также засадил звонкую пощечину. Некоторое время мы сидели на койках и сверлили друг друга взглядом. Потом ведьма дернулась, и я пропустил ее удар слева. Оклемавшись, я бросился на нее, и мы принялись дубасить друг друга изо всех сил. Ее кулачки вылетали неожиданно и с такой скоростью, что я не успевал блокировать. Я удачно подловил ведьму и сильно ткнул ее поддых. Эва на мгновение задохнулась, рыкнула и повалила меня на пол. Задев койку, мы свалились в проход и продолжили битву. Ведьма начала меня таскать за волосы, я схватил ее за шею.